Ирина Медведева - Гел-Мэлси - частный детектив

Наконец, терьер высвободил нос из-под передних лап, поднял голову и встряхнулся. Из-под челки сверкнул влажный карий глаз.

— Неужели вы могли подумать, что я так расстраиваюсь из-за каши, — со вздохом сказала Мэлси. — Мне было очень приятно накормить вас. А грущу я от того, что мои мечты разбились, как леденец на зубах бульдога. Я так мечтала быть частным детективом, думала, что вы мой первый клиент, а оказалось, что вы попали ко мне совершенно случайно. Неужели у вас не отыщется хоть какой-нибудь проблемы для моего сыскного бюро?

Барсук задумчиво почесал лапой за ухом.

— Проблема, пожалуй, у меня найдется, — сказал он. — И я даже готов обратиться с ней в ваше сыскное бюро, хотя не уверен, что она будет для вас интересной. Но я никогда раньше не имел дела с детективами и не представляю, что надо делать.

Гел-Мэлси подпрыгнула на месте и отчаянно завиляла хвостом.

— Значит, у вас все-таки есть проблема! — радостно воскликнула она. — Я так и знала! Уверяю вас, вы обратились точно по адресу. Значит, так. Сначала вы должны сесть, рассказать мне историю вашей жизни и поделиться трудностями, затем мы договоримся о гонораре, и вы в качестве аванса выпишите мне чек. Конечно, если вы забыли чековую книжку, я могу работать и без гонорара, хотя обычно это и не в моих правилах.

— Чековая книжка? — удивился Черчилль. — Это что, какая-то еда? Никогда про нее не слышал!

— Забудьте о чековой книжке, — перебила его Гел-Мэлси, — В данный момент это — не главное. Устраивайтесь поудобнее на подстилке и расскажите вашу историю. На первый раз обойдемся без стенографистки.

"Надо будет узнать, что такое стенографистка", — подумал барсук.

Он устроился поудобнее, привалившись спиной к стене, после чего приступил к рассказу.

— Я родился в большой уютной норе, расположенной на склоне глубокого оврага, — сказал Черчилль. — Как я уже упоминал, мой отец увлекался политикой и дал всем своим детям несколько странные для барсуков имена. Другие барсучата нас дразнили и не хотели с нами играть. Они даже сочинили про нас обидные стишки:

Папу я не виню. Скорее во всем виновата мама. Мой папа был интеллигентом от носа до кончика хвоста. В детстве он жил в доме одного профессора зоологии, где научился читать и узнал много полезного. Когда папа подрос, он убежал от профессора и поселился в овраге, где и познакомился с мамой.

Мама была самой красивой из барсучих оврага, и она знала себе цену. Отец тоже был хорош собой, к тому же он резко отличался от других барсуков аристократическими манерами и широтой кругозора. В конце концов, мама не устояла перед его чарами. Он вырыл для мамы превосходную нору со многими ходами, ответвлениями и лабиринтами, и мама согласилась стать его женой.

На свою беду в день свадьбы папа рассказал ей, что в доме профессора все стены в комнатах были оклеены обоями. Это оказалось ошибкой. Мама потребовала, чтобы он немедленно отделал нору самыми высококачественными обоями.

Что было делать влюбленному барсуку? Естественно, он согласился, и глубокой ночью похитил из ближайшего хозяйственного магазина два рулона роскошных моющихся обоев. Мама была в восторге. К сожалению, она не представляла, чем обернется ее каприз. Всем известно, что под обоями стены надо оклеивать газетами. Папа совершил еще один набег — на сей раз на киоск "Союзпечати", приволок большую кипу газет и приступил к работе.

Не забывайте, что отец был барсук грамотный и интеллигентный, и, естественно, он начал читать газеты, которыми оклеивал стены. В доме профессора отец был далек от политики, как и его рассеянный хозяин, но тут, внезапно, интерес к мировым проблемам и политическим интригам захватил его целиком.

Это была всепоглощающая страсть, не оставившая в душе отца даже крошечного уголка для других чувств. Он совершенно позабыл о маме и моющихся обоях, которые в конце концов тихо сгнили в одном из самых дальних тупиков норы. Теперь отец целыми днями рыскал по округе, подбирая повсюду клочки газет и приобщаясь через них к мировым проблемам.

Удивляюсь, как в таких условиях мы вообще появились на свет. Единственное, что сделал для нас отец — это дал нам эти невероятные имена. Правда, когда мы подросли, он периодически устраивал для нас политинформации и доклады по глобальным вопросам в специальном ответвлении норы, которое он называл "тупик политпросвещения".