Владимир Кузьмин - Игра на изумруд

– Ладно, не буду скрывать, – сдался мой партнер по розыскным делам. – Николя Массалитинов затеял новую постановку в Народном театре. Предложил мне сыграть крохотную роль мальчишки-подмастерья. Так это мой костюм для роли. А надел я его оттого, что хотел вас разыграть. Ну и проверить, можно ли меня за подмастерье принять.

– На сцене, если вы правильно вести себя будете и правильно говорить, конечно, можно. А вот так, в обычной жизни, очень маловероятно.

– Это почему же? – обиделся Петя.

– Да как раз потому, что и походка у вас иная, и разговор слишком грамотный. И руки не такие.

– А при чем тут руки?

– Да при том, что у любого мастерового руки совершенно иначе выглядят. Как руки простого труженика, а не так ухоженно.

– А вы потрогайте, – протянул Петя ладонь. Я провела по ней своей ладошкой и сразу почувствовала мозоли.

– Это от турника, – ответил на мой взгляд гимназист.

– Я и сама догадалась, что это от занятий гимнастикой. От работы мозоли совсем другие. И ногти у вас ухоженные, аккуратно подстрижены, чистые, ни один не сломан. Не годитесь вы, Петя, в подмастерья.

Петя задумался, потом тряхнул головой и спросил:

– А на премьеру ко мне придете?

– Обязательно приду! Вы только пригласить не забудьте.

– Не забуду. Как только с днем спектакля определимся, так сразу же и приглашу.

Дедушку я застала за столом с книгой в руках и раскрытой тетрадью.

– Вот, Даша, стал роль учить и заметил, что не слишком гладко перевод сделан. Полностью пьесу переписать уж никак не успею, решил хотя бы те фразы из своей роли, что на язык плохо ложатся, изложить по-иному. Поможешь? Вот и славно, сейчас отужинаем и поработаем в четыре руки.

Над пьесой мы засиделись допоздна. Жаль, что написана она была на английском языке, а не на французском. Нам было бы легче с французским оригиналом, английский мы хотя и понимали неплохо и даже некоторые сочинения Шекспира знали наизусть, но улавливать отдельные тонкости нам удавалось с трудом.

Утром на репетиции я так переживала за дедушку, что несколько раз едва не забывала о собственной работе – подсказывать актерам текст. Но вскоре поняла, что дедушка смотрится с каждой фразой все увереннее и что большинство наших артистов, очень хороших, надо сказать, артистов, в мастерстве своем ему заметно уступают. Не потому что плохи, а потому что мой дедушка лучше всех! А вскоре заметила, что мою гордость разделяют и Александр Александрович, и почти все остальные.

После репетиции ко мне неожиданно подошла Даша Штольц-Туманова.

– Дашенька, у меня к вам имеется секретная просьба, – шепотом сообщила она мне, и мы вышли за кулисы в укромный уголок.

– Даша, не могли бы вы мне подсказать некоторые тонкости поведения.

– Да о чем же вы? – искренне не поняла я.

– Понимаете, ваш дедушка прямо настоящий английский лорд. Я рядом с ним чувствую себя неотесанной деревенщиной.

– Вы не правы. Леди Тизл у вас очень славно получится, я в том абсолютно уверена! – возразила я.

– Может, со стороны оно так и есть, – отмахнулась от моего комплимента артистка. – Но сама я себя неуверенно чувствую. И знаю, что такая неуверенность может сыграть нехорошую шутку. Вдруг ее публика почувствует? Вот я и решила напроситься на пару уроков аристократических манер.

Мне стало немного смешно, потому что я сама за собой аристократических манер не замечала. Но потом вспомнила, что меня гувернантка многому учила, а еще больше папины замечания о том, как себя вести в том или другом случае. Он умел учить так просто и доступно, что любая наука переставала быть в тягость, превращалась в игру. И еще я подумала о том, что скоро будет бал, и мне самой неплохо бы вспомнить о некоторых манерах, принятых в приличном обществе.

Мы дождались, пока все разойдутся, и приступили к занятиям. Да так ими увлеклись, что я забыла о назначенной встрече с Петей. Спасибо, что в этот раз он не стал топтаться на крыльце в ожидании меня, а набрался храбрости зайти в театр.

– Эх, мне даже жалко стало, что такая красивая версия оказалась ложной! – сказал Петя, когда мы вышли на улицу и направились в сторону университета.

– Ну, может, и не совсем ложной, – поправила его я.

– А я вот Гоше верю, что вряд ли карлик может быть членом преступной шайки!

– Я ему тоже поверила, так как аргументы у него убедительные. Но с другой стороны, если вспомнить виденные нами следы да и весь характер места преступления, то и мы с вами не могли полностью ошибаться. В наших выводах тоже есть рациональное зерно. Да и совсем участие карлика даже Гоша не отрицал.