Екатерина Вильмонт - Обман чистой воды

– Эй, дамочка, проснулись? – нарочито громко сказал он и едва слышно прошептал: – Ничего не бойтесь, мы друзья. Подымайтесь, дамочка, давайте-давайте, шеф желает вас видеть, просто горит нетерпением, видите, на ночь глядя за вами прислал.

И эти слова были большой ошибкой. Дело в том, что шеф сегодня уже видел Елизавету Марковну, и Федюня об этом знал. И среагировал мгновенно. Он захлопнул крышку люка, встал сверху и навел пистолет на Андрея Ивановича.

– Подыми руки, падла! – рявкнул он. – Сейчас я вам покажу, где раки зимуют, ишь хитрованы выискались!

Андрей Иванович поднял руки, что ему еще оставалось, а снизу в крышку люка ломился Юрий Афанасьевич.

– А ну, говори, падла, кто тебя прислал?

– Ты чего такой нервный, Федюня? Смотри, широко шагаешь, штаны порвешь.

– Ладно мне грозить-то, у меня вон пушка в руках, а у тебя что? Сейчас я тебе пулю в лоб всажу и в лесу закопаю, ни одна душа не сыщет…

– Да что ты яришься, Федюня? Понимаю, ты малость струхнул, а теперь выделываешься. Думаешь, если ты в меня пальнешь, тебе легче будет?

– Знаешь, как мне легко станет? Можно сказать, крылья у меня вырастут!

– Ой, пообломают тебе крылышки, они и вырасти-то не успеют. По-твоему, мы дурные совсем? И вдвоем к тебе сюда свалились? Я вот сейчас свистну…

– Не придуривайся! Свистнет он! Я вот сейчас выстрелю!

– Выстрели, пожалуйста… Охота поглядеть, что будет?

– А что ж такое будет-то? Дружки, говоришь, твои тут? Где ж они? Почему не бегут Федю убивать? А?

– Не веришь? – и Андрей Иванович вдруг громко крикнул: – Цезарь! Цезарь!

И тут произошло нечто совершенно неожиданное. Федюня страшно побледнел, выронил пистолет и весь затрясся.

– Нет! Нет! Только не это! – закричал он.

Андрей Иванович мигом схватил пистолет. Теперь он владел инициативой. И в этот момент раздался оглушительный собачий лай. И в дом ворвался Карен с монтировкой в руке, а за ним влетел Цезарь. И стал отчаянно гавкать на помертвевшего Федюню. Тут же появился Зорик.

– А ну, сойди с люка! – приказал Андрей Иванович.

– Уберите собаку! Уберите собаку! – верещал Федюня.

Зорик схватил Цезаря за ошейник. Тот продолжал неистово лаять. Федюня, подняв руки, мелкими шажками сошел с крышки люка. И тут же оттуда появилась голова Юрия Афанасьевича.

– Ну что? Справились? – спросил он.

Между тем на пороге возникли и Гошка с Лехой.

– Брысь отсюда! – рявкнул Андрей Иванович, увидев их.

Но они, естественно, пропустили это мимо ушей. Еще бы! Тут такое дело, преступник стоит бледный, подняв руки, Гошкин отец грозит ему пистолетом, очевидно, у него же и отнятым, а им надо выметаться? Ну уж нет!

Тем временем Юрий Афанасьевич вылез сам и помог вылезти Елизавете Марковне. Вид у нее был не самый роскошный. Глаза беспокойно перебегали с одного лица на другое.

– Карен! – вдруг воскликнула она. – Как ты меня нашел? – И она бросилась к нему.

Федюня при виде этой компании вдруг побледнел еще сильнее. Он понял, что дал маху…

– Ну вот что, все объятия и поцелуи переносятся на свежий воздух, – распорядился Андрей Иванович, – а нам надо немножко потолковать с нашим новым другом.

И он буквально вытолкал за порог всех, кроме Юрия Афанасьевича.

– Ну, Федюня, еще несколько слов, и мы с тобой расстаемся на всю оставшуюся жизнь, я так надеюсь, по крайней мере.

– Убьешь, значит?

– Убивать тебя? Зачем? Ты и так убитый… Шеф тебя за такое по головке уж точно не погладит, а братва в лучшем случае на смех подымет, так что твоей карьере конец, и это еще хорошо, если только карьере.

– Братки, отпустите меня, а? – взмолился вдруг Федюня. – Век за вас бога молить буду!

– Ну уж нет, отпускать тебя нельзя, ты парнишка опасный, чуть что – пальнешь просто сдуру, нет, друг, мы тебя вместе с твоим Валерычем в погреб посадим. Посидите там уютненько, пока за вами не явятся дружки ваши… Давай, давай, Федя, спускайся! – командовал Юрий Афанасьевич.

– Братцы, пощадите, лучше убейте, чем в погреб сажать, помру я там, у меня эта… Клаустрофобия…

– Ты гляди, Андрей, какие ученые слова наш Федюня знает! Клаустрофобия! А может, у женщины тоже клаустрофобия, но ведь тебя это не смутило, верно? Вот и меня не смутит. Давай, давай, время дорого.

– Одну минутку, Юра, я хочу спросить. Федя, а ты чего так перепугался, когда я Цезаря кликнул, а?

– Это пса, что ли, Цезарем зовут?

– А ты что подумал?

– Эх, знал бы я, что это всего только пес, я бы его хорошей пулькой встретил! – с ненавистью проговорил Федя.