Алексей Биргер - Тайна неудачного выстрела

Топа вильнул хвостом, хитро сощурился, рыкнул в сторону Гришки и раззявил пасть так, что было полное впечатление, будто он широко улыбается: мол, это я тебя дразню!..

— Вот паршивец! — хихикнула Фантик. Чуть-чуть нервно хихикнула, по правде говоря: она всё ещё приходила в себя после всех потрясений.

— Уф!.. — Гришка вытер пот со лба. — Я думал, что, все, каюк нам!

— Что здесь произошло? — поинтересовался я.

— У них спроси, как они умудрились промазать по кабану, — Гришка с мрачным презрением кивнул на сидящих на деревьях. — Я-то лишь к концу разборки подоспел, гнался за ними по их следам. Кабан и меня решил на зубок попробовать — я уж сам не помню, как взлетел на дерево, завидев эту тварь!

— Хотел ворованные ружья у них отобрать? — спросил я.

— Вот именно. Как нашёл эту пластинку, отвинченную с приклада, меня словно током долбануло! Вот гады, думаю, ведь под статью меня тянут! И — за ними на всех парах! Отберу, думаю, эти ружья, и твоему батяне тихо свезу… А эти горе-охотники… — он махнул рукой.

Он подобрал ружья, а я взял Топу на поводок.

— Теперь слезайте! — крикнул я. — Только осторожно, и убегать не вздумайте!

— Охренеть можно! — проговорил мужик, первым рискнувший спуститься с дерева. — чтобы из такого ружья, да промазать! Я из разболтанного старья кабанов бил, а тут…

— Это вам наука, что чужое добро впрок не идёт, — назидательно заметил перевоспитавшийся Торбышев.

— А иди ты!.. — с досадой отмахнулся второй мужик. Отмахнулся слишком резко — и Топа недовольно зарычал. Оба вора тотчас застыли как по струнке.

— Вам ещё повезло, — сказал Гришка. — Лучше уж совсем промазать по кабану, чем легко его ранить. Тогда бы кабан на все пошёл, чтобы вам отомстить, его и свора таких собак не отогнала бы!

— Да у меня было полное впечатление, что я попал! — сказал первый мужик. — А потом гляжу — на кабане ни царапинки, и он на меня прёт! Он бы точно меня задрал, если б не Сенька!

— Ага, — второй мужик тоже не мог сдержать возбуждения. — Я близко был! Хотел подстрелить кабана, нажал на курок — осечка! Ну, как курок щёлкнул, кабан на меня посмотрел. Как раз Пашке хватило времени, чтобы бросить ружьё и на дерево взлететь! Кабан, не будь дурак, на меня! Я — тоже на дерево! Кабан нас сторожить уселся, а тут Гришка идёт…

— Вот дурацкая смерть была бы, если бы из-за вас меня кабан съел! — в сердцах сказал Гришка.

— Так мы ж тебе кричали… — стал слабо оправдываться первый мужик — тот, которого звали Сенькой. — Предупреждали тебя…

— Погодите! — сказал я. Мне припомнился степановский ковёр — с его охотниками, стреляющими мимо цели. — Неужели вы не видели, как пуля попала в кабана или в снег?

— Да где там было смотреть! — ответил неудачливый стрелок. — Хотя, говорю, мне показалось сначала, что я попал…

— Как вы стояли? — спросил я.

— Да возле тех деревьев, на которые потом сиганули.

— А где кабан был?

— Вон там, — указал Пашка. — Он на прикормку вышел. Мы её специально оставляли — и накануне Нового года, и вчера.

— Значит, пуля шла вон оттуда вон туда? — я показал рукой.

— Верно.

— Топа, сторожи, — сказал я, отпуская поводок. — Не двигаться!

Мужики напряглись.

— Слышь, парень, ты бы всё-таки придержал его! А то, неровен час, кинется!..

— Он не кинется, если вы не будете дёргаться, — твёрдо заверил я. И поглядел на Гришку. — Гриш, ты не подержишь его две минуты? Для их спокойствия… Не бойся, он не рванёт.

Я думал, Гришка откажется. Но он, сделав глубокий вдох, нагнулся за поводком — и с глубоким выдохом выпрямился, будто из ледяной воды вынырнул.

— После этого кабана я с Топтыгиным готов под ручку ходить!.. — сказал он. Но поводок он всё равно держал с большой опаской, словно ёжика в руки взял, и, конечно, тут же бросил бы поводок, если бы Топе вздумалось рвануть. Но даже это символическое сдерживание Топы несколько успокоило мужиков. Во всяком случае, они перестали таращить глаза и цепенеть как кролики.

— Что ты хочешь? — тихо спросила Фантик, догнав меня.

— Я вспомнил степановский ковёр, — объяснил я. — Когда я его вчера разглядывал — пока секретарь его чистил — мне стала заметная ещё одна ненатуральная вещь. Все охотники на нём промахиваются. В жизни так не бывает. А ты можешь себе представить, чтобы два раза подряд подвели ружья, принадлежащие такому охотнику, как Степан Артёмович?

— Да, такое представить трудно, — признала Фантик.

— А если вспомнить при этом, что на охоте Степан Артёмович всегда рискует, потому что хочет доказать, что он — лучший охотник в мире? И что об этом знают все — включая, разумеется и мафию, которая хочет его убрать?