Илона Волынская - Поймать звезду

– Не лучше! – раздался за спиной звенящий голос. – Что бы вы ни планировали, ни с одним театром в городе у вас не получится лучше, чем с нашим! Потому что они все – отстой! Провинция! Только у нас – уровень! Наш Ваня Васильев сейчас в Большом ведущие мужские партии танцует! С самой Светланой Захаровой!

Мама и девочки обернулись. Придерживая на плече плотно набитую сумку, за спиной у них стояла очень худенькая, невысокая девочка лет пятнадцати-шестнадцати. Яркая куртка, собранные в хвост блестящие темные волосы, пестрые мохнатые наушники на голове. Но тем не менее в девчонке было нечто неуловимо… взрослое. Может, в жестах, может, в непривычно твердом выражении лица? Умело, очень профессионально наложенная косметика старательно маскировала темные круги под глазами, какие бывают от переутомления и бессонных ночей. Выпрямленная в струнку спинка и откинутая головка излучали почти фанатичную гордость.

– Вам внутрь надо? – понижая голос до шепота, спросила девочка, окинула всех троих быстрым взглядом и, неожиданно выпалив: – Хорошо, что вы худые! – она резко прилепила на стекло свой пропуск, отчеканив: – Балетная, на сцену! А это… – она кивнула на Марью Алексеевну и девчонок: – Наши новые девочки и педагог! Им – в отдел кадров!

– А сказали – к директору? – подозрительно буравя девчонку взглядом, прошамкал дедок.

– Ошиблись, – не дрогнув, пояснила девчонка. – Я провожу! – И решительно толкнула турникет. Марья Алексеевна первой ринулась через лязгающую металлическую «карусельку».

– Спасибо большое, а то у вас вахтер… уж очень суровый, – следом за девчонкой трусцой пересекая заваленный металлическими обломками и обрезками дерева дворик, пробормотала Марья Алексеевна. По голосу Мурка и Кисонька слышали, что мама здорово злится и изо всех сил сдерживается, чтоб ни капли этой злости не выплеснулось на выручившую их девочку. А все только по назначению – господину директору на голову.

– Ему всем театром год объясняли, что у тех, кто идет в отдел кадров, пропусков быть не может, – блеснув быстрой улыбкой, объяснила девочка. – С тех пор родственники, приятели, знакомые просачиваются «через отдел кадров», – она засмеялась.

– Чего ж ваш директор нам не сказал? – хмыкнула мама.

– А он не знает – и вы ему, пожалуйста, не говорите. – Девчонка снова заговорщицки улыбнулась, кивнула и быстрым танцующим шагом двинулась прочь, держа спину очень прямо и гордо неся голову.

– При театре хореографическая школа есть – наверное, учится, – пояснила мама девчонкам. Обе дружно пожали плечами – а то б они не догадались!

– Марья Алексеевна, милая, вы уже тут, а я пресс-центр послал вас встречать! – раздался громкий восторженный крик, и средних лет мужчина совсем не театрального, а скорее чиновничьего вида приветственной побежкой кинулся к ним по коридору.

– В полном составе послали? – сквозь зубы поинтересовалась мама. – И они тоже заблудились где-нибудь в этой… как ее… бутафорской?

– Не исключено, – ничуть не смутился директор. – Главное – что вы здесь! Сейчас мы с вами все обсудим, все решим… Прошу, прошу! – Он подхватил маму под локоток и, как паук муху, поволок в сторону двери с табличкой «Директор».

Дверь распахнулась… и с треском захлопнулась у Мурки перед носом.

– Я, конечно, могу ее выбить, – задумчиво сказала Мурка, разглядывая потертый дерматин.

– Я так могу ее просто открыть, – ехидно уведомила ее сестра. – Но кажется мне, мама уже не сильно нуждается в группе поддержки. Если сейчас она нас внутрь не позовет…

Обе прислушались – слов не разобрать, но сквозь дверь слышался энергично-напористый голос Марьи Алексеевны и успокаивающее бормотание директора.

– Все, раздухарилась мама, – удовлетворенно кивнула Мурка. – За то, что она нас заставила слишком легко одеться, этот директор ответит по полной! Зачем только было нас с собой тащить?

– Неустойчивая взрослая психика, – философски вздохнула Кисонька. – Никогда не знают, чего хотят. Будем тут торчать?

Девчонки огляделись. С задней, непарадной стороны оперный театр, как ни странно, больше всего походил на мелкую фабрику – обшарпанный, крытый линолеумом холл и расходящиеся в обе стороны коридоры, выкрашенные синей масляной краской. Для полноты картины вдалеке что-то жужжало и бухало, точно станок работал, а на стене висел оставшийся еще с советских времен стенд с заголовком «Соцсоревнование».

– Интересно, в чем они в ту пору соцсоревновались?