Павел Марушкин: Девочка из страны кошмаров

— Жить будешь в этой комнате, да смотри, не вздумай шуметь, — сварливо предупредила экономка. — Хозяйка не любит, когда ее тревожат; а стены здесь тонкие.

— Хозяйка?

— Да, милочка, и учти: ее слово в этом доме — закон. Заруби себе это на носу! — Женщина многозначительно поджала губы и удалилась.

Ступая как можно осторожнее, Кларисса подошла к софе и присела на нее. Ветхий пружинный матрас глухо ухнул, на пол посыпалась какая-то труха. Вокруг было тихо; но стоило внимательней прислушаться — и в чуткое ухо вползали один за другим шорохи, шепотки, тихое покашливание… Дом лишь притворялся пустым: он как будто выжидал, затаившись, присматриваясь к маленькой гостье щелястым полом и темными, затянутыми паутиной углами.

Спустя самое малое время снаружи послышались легкие осторожные шаги. Кто-то на цыпочках подкрался к двери и замер у самого порога. Неплотно прикрытая створка шевельнулась. В щели показались растрепанные рыжие вихры и любопытный ярко-голубой глаз… Плохо смазанные петли протяжно скрипнули, и в тот же миг незадачливый лазутчик разразился сдавленным хихиканьем и убежал, громко топоча по коридору. Кларисса поежилась. Новое жилище казалось ей странным и неуютным; в душном воздухе каморки витало некое непонятное напряжение — и когда за дверью раздался резкий голос экономки, девочка облегченно перевела дух.

Проводив капканных дел мастера и препоручив Клариссу заботам временных опекунов, Эрл Птицелов возвратился к себе — ненадолго, лишь для того, чтобы собрать вещи. Откровенно говоря, в этом не имелось надобности: благодаря деньгам капканщика теперь можно было попросту купить все необходимое, даже не слишком заботясь о цене. Но многолетняя привычка к бережливости взяла верх; кроме того, в лачуге имелась пара-другая предметов, никак не вяжущихся с образом нищего старого чудака. Попади они в руки полиции — это могло бы вызвать подозрения, а следом, пожалуй, и крайне нежелательный интерес к его скромной особе… Такого Эрл допустить не мог. Перед уходом он спалил в крохотной печурке кой-какие бумаги и спрятал за пазухой небольшой, но увесистый сверток, упакованный в плотный пергамент. Напоследок Птицелов пооткрывал клетки и настежь распахнул маленькое замызганное оконце, выпуская крылатых пленников на свободу.

Ковыляя по улице, Эрл раздумывал, которым из дел надлежит заняться в первую очередь. Атаназиус перед отъездом оставил ему несколько поручений. Все они казались незначительными, но Птицелов знал — такое впечатление обманчиво. Поразмыслив немного, он решил сначала закупить все необходимое для путешествия, а затем навестить Клариссу, посмотреть, как она устроилась на новом месте. Опекунам уплачено десять гю; за такие деньги они должны принять малышку, словно принцессу… Печень внезапно кольнуло — резко и сильно. Птицелов поморщился. Пожалуй, не следовало так наедаться с утра… Но ему сегодня понадобится немало сил — хлопот предстоит уйма, да и концы неблизкие. К тому же он испытывал какое-то мальчишеское наслаждение, подкладывая себе еще и еще на глазах этих скаред! Именно так и должен вести себя нищий старик, дорвавшийся в кои-то веки до горячей обильной пищи.

— В прежние времена я бы выставил кухарку за порог, приготовь она этакие помои! — бормотал себе под нос Эрл, растирая правый бок. В печени теперь поселилась тупая ноющая боль. Птицелов прошел еще несколько кварталов, чувствуя себя все хуже и хуже; а потом в глазах у него помутилось, тело прошиб холодный пот, а к горлу неудержимо подкатил едкий горячий комок. Старик еле успел свернуть в подворотню, прежде чем его вывернуло наизнанку.

— Какого дьявола! — прохрипел Эрл, отплевываясь: расползающаяся по земле лужа была темной от крови. На поверхность сознания, извиваясь, будто змея, всплыло мерзкое холодное слово «отрава». Выходит, враги добрались и до него…

Трясущимися руками Птицелов рванул из-за пазухи сверток, разодрал скрюченными пальцами пергамент. Тускло блеснула сталь. Порох и пуля уже в стволе, надобно лишь вставить капсюль… Прежде, чем ему это удалось, Эрл рассыпал почти всю коробку. Новый спазм заставил его рухнуть на колени. Отдышавшись немного, он встал, цепляясь за стену. Ничего… У него хватит сил, чтобы доползти и глянуть в глаза отравителям…

Прохожие шарахались в стороны при виде безумного, вооруженного пистолетом старика, шатающегося из стороны в сторону. Эрл не замечал испуганных взглядов, не слышал ропота за спиной. Он изо всех сил боролся с грызущей внутренности болью; боролся, чувствуя, что безнадежно проигрывает в этой схватке, но тем не менее заставляя себя сделать следующий шаг, потом еще один… И еще… Тут мостовая вдруг вздыбилась — и с размаху ударила его в лицо, а потом все вокруг окутала тьма.