Эдгар Хайд - Посвящение в ведьмы

— Ну хорошо, постараюсь объяснить еще раз! — прокричала она во всю силу своего голоса. — Я знаю, что это трудно, особенно теперь, когда отсутствуют три наши ведьмы, но их родители уверяют, что они выйдут на сцену в день премьеры. Так что нам теперь остается только представить себе, что они здесь. Напрягите свое воображение и сосредоточьте внимание на тех эпизодах пьесы, в которых вам придется участвовать. Тогда, возможно, эта репетиция закончится без жертв: а то меня так и подмывает убить кого-нибудь из вас.

Некоторые из школьников захихикали, отозвавшись на мрачноватую шутку мисс Добсон.

— И все же я надеюсь, что премьера состоится и мы покажем такой спектакль, что нами будут гордиться и школа, и ваши родители.

Со сцены, где до той поры царила полная неразбериха, стали доноситься деловитые покашливания: это вдохновленные мисс Добсон артисты прочищали горло, готовясь к последнему усилию.

— О’кей, начинаем эту сцену сначала. Грант, пожалуйста, на выход. И запомни: эльфы не имеют привычки мусолить во рту жевательную резинку.

Букет цветов лежал в кабинете завуча, в маленькой раковине для мытья рук. Завуч решил преподнести его мисс Добсон сегодня, после премьеры. Он посмотрелся в зеркало, желая убедиться, что галстук не сбился на сторону, и со вздохом стряхнул с губы крошку шоколада. Что поделаешь, это неудобство, связанное со школьными спектаклями, по-видимому, неустранимо: очень трудно оказывать сопротивление родителям, от души пытающимся накормить персонал школы кондитерскими изделиями домашнего приготовления. Особый успех имели шоколадные пирожные миссис Касл. Завуч ослабил ремень брюк, который слишком сильно сдавливал его округлившийся живот, и вышел из кабинета, чтобы отправиться в актовый зал.

Там царило оживление, возраставшее по мере того, как зал заполнялся людьми. У каждого из присутствующих кто-то из знакомых участвовал в спектакле: это мог быть член семьи или, скажем, сын соседа. Младшие братья и сестры актеров беспокойно вертелись на своих сиденьях, и родители Делали все возможное, чтобы их утихомирить: с плиткой шоколада в одной руке и бутылкой лимонада в другой отец семейства обещал своему отпрыску еще и мороженое в антракте.

Декорации к спектаклю были изготовлены четвероклассниками, которым помогала мисс Добсон. На сцене доминировал черный цвет, откуда-то сверху свисали летучие мыши, пауки и ползучие твари всевозможных расцветок и размеров.

Сами школьники изготовили также и программки, которые продавались всем желающим при входе в зал. К несчастью, дети использовали для их распечатки картриджи с черными и оранжевыми чернилами, которые оказались неподходящими для школьных лазерных принтеров старого образца. Поэтому чернила еще не успели до конца высохнуть, и лица зрителей покрылись черными и оранжевыми пятнами в тех местах, к которым прикасались их испачканные программками руки.

Наконец в зале почти не осталось свободных мест. Мелисса, которая уже давно следила со сцены из-за тяжелого занавеса за тем, как заполняется зал, побежала за кулисы сообщить друзьям, что пора начинать спектакль. Тяжелый черный костюм мешал девочке бежать слишком быстро, к тому же у нее на пути постоянно возникали то необыкновенной величины жабы, то феи, повторявшие по бумажке свои роли.

Почти все участники спектакля собрались в гримерной (то есть в кабинете мисс Добсон, расположенном неподалеку от сцены), где можно было нанести последний глянец на свои костюмы и подправить грим.

Мелисса подошла к своим подругам. Все трое очень волновались, так как они едва успели выучить переделанный текст и провели только одну репетицию, да и ту на ходу: встретившись в этот день после занятий, они декламировали свои переписанные роли, проходя по парку, по дороге домой.

Мелисса ободряюще улыбнулась своим подругам и взяла их за руки.

— Мы выступим как надо, — заверила их она. — Мы сумеем это сделать, вот увидите!

Звуки музыки, донесшейся до них из холла, заставили ее замолчать. Это был сигнал, означавший, что им пора занимать свои места на сцене, поскольку спектакль начинался с выхода ведьм. Мисс Добсон, воспользовавшись своей дружбой с мистером Ранкиным, учителем музыки, уговорила его скомпоновать что-то вроде адской сюиты, призванной создать мрачную атмосферу, соответствующую духу спектакля. Прозвучала вступительная часть сюиты, после чего музыка смолкла, предоставив возможность завучу произнести речь.