Леонид Влодавец: Колдовская вода

В общем, Зайцев понял, что надо делать все побыстрее. Он стряхнул несколько капель на пень и произнес:

— Во имя Отца…

После этого пень вздрогнул и его контуры немного поменялись. Разглядеть, что именно поменялось, Петька не мог — вода ведь больше не светилась, и лишь скелеты, бродившие довольно далеко от часовни, озаряли местность своим тусклым зеленоватым свечением.

Петька еще раз окропил пень, со словами:

— И Сына…

Сразу после этого послышался противный скрип и шорох сыплющейся земли, а затем очертания пня стали более крупными и… страшными. Волны страха, который отступил после того, как удалось разогнать скелеты, вновь накатили на Петьку. Но он все же сумел в третий раз плеснуть водой на пень и пробормотать дрожащим голосом:

— И Святаго духа…

В ту же секунду послышался тяжкий, мощный рев, но не какое-нибудь там мирный бычий «му-у-у», а чудовищный, словно бы вдавливающий в землю, бьющий по барабанным перепонкам:

— Уо-а-а-а!

Петьку словно бы током ударило, он оцепенел и на несколько секунд потерял дар речи. Язык словно бы приварился к нёбу и не хотел ворочаться. А ведь Зайцев не сказал самого главного!

Все озарилось жутким багровым светом, и прямо на глазах у Петьки пень превратился в огромную, иссиня-черную бычью голову с чудовищных размеров рогами, намного большими, чем бивни слона! А затем с каким-то металлическим скрежетом из земли вырвалось туловище с четырьмя ногами и хвостом! Из глаз чудовища вырвались пучки яркого оранжевого света. Огромная красная пасть, из которой торчали восемь здоровенных клыков, хищно распахнулась… Черный Бык, которого Петька видел в самом первом кошмаре, теперь предстал перед ним наяву, во всей своей красе!

Зайцев отчетливо понимал, что ему осталось жить какие-то секунды, он оказался на грани жизни и смерти. Язык служить отказывался, к нему будто гирю подвесили. И лишь мысленно Петька мог взмолиться: «Господи, помоги!»

Но сразу после этого тяжесть на языке пропала, сухость во рту исчезла, и всего лишь за какой-то миг до того, как Бык, нагнув голову и оскалив пасть, собирался ринуться на Петьку, тот сумел выпалить:

— Сгинь, нечистая сила!

А еще и осенил Черного Быка крестным знамением, хотя этому ни Трясучка, ни Путята его не учили.

Ба-бах! — Петька зажмурился от ослепительно яркой бело-лиловой вспышки и мощного раската грома, а когда открыл глаза, то увидел, что Черный Бык опять превратился в пень. Но уже в следующее мгновение пень сам по себе рассыпался в труху, которая вспыхнула синим пламенем и сгорела в считанные секунды без дыма и гари. В ведре, где осталось не больше половины от колдовской воды, тут же прекратилось бурление, и когда Зайцев сунул в него руку, то обнаружил, что вода холодна как лед. Зато она снова стала испускать голубоватое свечение.

Только тут ошалевший от всего Петька вспомнил, что змея по имени Лена куда-то уползла, позабыв, как видно, что ей пора в девчонку превращаться.

— Лена-а! — позвал Петька. — Ты где?

Но ответа не последовало. Тогда Петька решил, что надо зайти в часовню и сделать все, о чем говорила Трясучка. Подняв сильно полегчавшее ведро, он без особого страха вошел в часовню.

Ничего напоминающего часовню внутри этого строения не было. Так, обыкновенная избушка. Или даже сарайчик какой-то, потому что пола как такового в часовне не имелось — он давно сгнил. Осталась только труха, через которую пробивалась трава. Бревенчатые стены тоже были источены жучком и обросли мхами, лишаями, а в верхних углах под потолком висела многослойная паутина с давно засохшими мухами.

Петька поставил ведро на землю, зачерпнул воды ладонью и окропил все четыре угла. Сразу после этого вода стала светиться ярче, почти как газоразрядная лампа.

Зайцев еще раз вспомнил Трясучкину «инструкцию»: «…Встань напротив двери и жди, покуда не приползет змея, то есть сестра твоя двоюродная…» Так он и сделал, и ждать ему пришлось недолго. В том смысле, что едва он встал напротив двери, как послышался шорох, шипение и через порог переползла змея.

— Лена, это ты? — спросил Петька, очень надеясь на то, что это именно сестрица пожаловала. Но никакого ответа не последовало. Змея зашипела, свилась в колечко и улеглась у входа. Никакого ободка у нее на шее не просматривалось. Это была самая обычная гадюка.

Следом за первой вползло еще две змеи, потом еще четыре, и все они, одна за одной, устраивались вокруг ведра и Петьки. От ведра на полу образовался световой круг диаметром около метра. Змеи внутрь круга не заползали, а занимали позиции вне его. Впрочем, хоть Петька и стоял внутри круга, от его ног до ближайшей гадины было всего сантиметров тридцать. К тому же, поскольку змеюки прятались в тени, рассмотреть их как следует не удавалось. Есть там ободок или нет, можно было разглядеть только нагнувшись, но при этом никто не давал гарантии от укуса. Поэтому главную надежду Петька возлагал на то, что Лена все-таки говорящая змея и может сама о себе заявить.