Евгений Некрасов: Муха против ЦРУ

Кладоискателей больше, чем можно подумать, и больше, чем хотелось бы им самим. Их так много, что настоящих кладов не хватает на всех. Крысолову ни разу не удалось найти горшок с монетами или замурованные в стену старинные украшения. Но и с пустыми руками он еще не уходил ни из одного дома. Оторванный плинтус дарил ему закатившееся сто лет назад колечко или золотую десятирублевку с профилем царя. Замазанные краской неприглядные дверные ручки могли оказаться бронзовыми.

Было у Крысолова чудесное время, когда всерьез начали реставрировать центр Москвы. Целые дворы стояли пустые, с заколоченными окнами. В каждом доме долго и богато жили аристократы и заводчики, модные доктора и генералы. Потом они бежали от революции, а те, кому досталось их добро, не знали ему цены. Их внуки, переезжая на новые квартиры, бросали заодно с дырявыми ботинками настоящие сокровища. Однажды Крысолов нашел в кладовке этюд Левитана: драгоценной картиной была обернута полка из занозистой доски. А серебряную посуду он подбирал буквально из-под ног. От времени она побурела, как ржавая жесть, и никому не пришло в голову счистить налет и разглядеть клейма знаменитых на весь мир ювелиров.

Но годы шли, пустеющих особняков в центре не осталось, и Крысолову пришлось рыскать по окраинам. Находки здесь были победнее, потому что дома не такие старые. Например, этот строили пленные немцы мосле войны. По-настоящему богатых людей тогда просто не было, поэтому Крысолов даже не мечтал о кладе.

Спускаясь по лестнице, он стал обходить квартиры. Четвертый этаж — ничего. Третий — пусто. Второй — девчачьи слезы: крохотная золотая сережка с красным камушком. Чтобы достать ее из щели, пришлось отрывать ломиком доску с пола. Поднялся скрип на весь дом. Крылов хватался за сердце и бросал это дело, но любопытство взяло верх: оторвал все-таки. Сережка не стоила волнений.

Первый этаж — опять пустышка. Подвал… А подвал оказался заперт. Странно. В доме успел пошарить не один человек: все замки выломаны. Почему не тронули эту дверь?.. А если раньше она была открыта и только теперь кто-то заперся в подвале? По спине пробежал холодок. Захотелось уйти сейчас же, не возвращаясь за оставленным на лестнице тяжелым мотком провода. «Бомжи не стали бы запираться», — успокоил себя Крысолов и поглядел в замочную скважину. В подвале было темно.

Он вбил в щель заостренный конец ломика, нажал… И полетел на пол, еле успев увернуться от падающей двери. Косяк оказался трухлявым, как старый пень, и выпал вместе с ней.

От грохота у Крысолова заложило уши. Нервы сдали, он в два прыжка заскочил под лестницу, выключил фонарик и затаился в темноте.

Светящаяся секундная стрелка часов ползла как черепаха. Пока она описывала первый круг. Крысолов вспоминал, как его чуть не забили до смерти. От нападавших поняло прокисшим потом, а лиц он не рассмотрел. Кажется, среди них была женщина… Кончать надо с этим занятием, сказал он себе на третьем круге. А на пятом решил, что, если бы в доме были бродяги, они бы уже прибежали па шум.

Осмелев, он включил фонарик и вошел в подвал. Ого! В глаза бросилась необычная толщина стены: метра полтора. Крысолов постучал по ней ломиком, сбивая штукатурку, пока не обнажилась древняя кирпичная кладка. И толщина стен, и кремлевский малиновый оттенок кирпичей, и сводчатые потолки — все говорило о том, что подвал старше дома лет на двести.

Здесь уже пахло настоящим кладом. Чем длиннее история, тем больше в ней крови, а без крови не бывает и кладов. Драгоценности прячут по разным причинам, а не возвращаются за ними только по одной: из-за смерти.

В остальном подвал был как подвал: трубы да хлам. Голохвостые гвардейцы занимались своими делами. Часовые привставали на задние лапки, когда на них падал свет фонарика. Сняв со стекла красную резинку, Крысолов посветил в глубь подвала. Ничего похожего на лежку бомжей там не было: ни матраса, ни тряпья. Он включил металлоискатель… И вздрогнул от неожиданности. Наушники оглушительно пели чистым звоном серебра и золота!

Крысолов проверил настройку: вдруг вся музыка — из-за железных труб? Нет, ничего не сбилось, металлоискатель уверенно писал: «Au» — «аурум», знак золота в таблице химических элементов. А ведь Крысолов еще и не искал, штанга с катушкой лежала у него на плече.

Водя катушкой вверх-вниз, он пошел вдоль стены. Звон в наушниках усиливался, подсказывая, что клад все ближе. На экране выскакивали черные столбики, лесенкой поднимались до верхнего края и гасли — прибор, настроенный на поиск мелких предметов, зашкаливало. Шагов через пять звон перешел в хриплый вой, и металлоискатель отключился — что-то повредилось в нежных компьютерных мозгах. Черт с ним, подумал Крысолов. Ему теперь не нужен металлоискатель. Разве что иногда — подвалить на двух джипах с охраной и поискать клады для развлечения.