Валентин Ховенко: Сыщик с плохим характером

— Так! У кого она пропала?

— У моей одноклассницы.

— Когда?

— Вечером в этот понедельник. Вернее, ночью.

— Где находилась звезда?

Я рассказал все, что знал.

Выслушав меня, Степа запустил свой грандиозный рубильник под крыло и с ожесточением выкусил оттуда какого-то паразита.

— Дело твое поганое! — заключил он. — Темное. Запутанное. Гнилое. Ни за что бы за него не взялся! Но Сима очень уж просила.

Я возразил, что, наоборот, дело предельно ясное: звезду похитил Сергей Кривулин. Осталось лишь узнать, где он ее прячет, забрать и вернуть Светлане Алябьевой.

Степа насмешливо посмотрел на меня левым, зеленым, глазом.

— Тебя Димой, кажется, зовут?

— Ну, Димой.

— Большой дурак ты, Дима! — сообщил ворон и выжидательно уставился: не возникну ли я.

Но я уже раскусил его тактику и решил не давать ему повода слинять.

— A у тебя что, есть другая версия?

Ворон не успел ответить.

Где-то неподалеку, за кустами, послышался собачий лай. Степа прислушался. Лай приближался. Ворон засуетился, стал перебирать ногами ветку, а потом, панически взмахнув крыльями, исчез в листве. Я оглянулся. Из крапивы вынырнул шоколадный подросток-доберман. Это был совершенно безобидный кобелек с веселой мордой искателя приключений. За ним выполз хозяин, приволакивавший ногу тучный старик в спортивном костюме. Он опирался на дорогую палку с костяной рукоятью и дышал трудно, всем ртом, как звероящер. Скользнув по мне равнодушным взглядом, старик потащился дальше. Пес, задрав ногу, добросовестно оросил то, что когда-то было каруселью, и побежал догонять хозяина.

— Нас не должны видеть вместе!

Степа уже сидел на своей ветке и выкусывал из подмышки очередного паразита.

— И вообще, о том, что и расследую эту кражу, ни одна живая душа не должна знать. Понял? Даже отцу родному — ни звука!

Я кивнул.

— Если не Кривулин, то кто, по-твоему, мог украсть звезду?

Ворон усмехнулся.

— Кто угодно! Например, ты.

Я опешил.

— Почему — я?

— А почему — он?

— Ну, — начал я. — Как тебе сказать…

— Потому что он у тебя девочку увел, да?

Я надулся.

— Ладно, — проскрипел Степа. — На всякий случай проверим твоего Станиславского. Давай адрес дачи!

Адрес я не знал.

— Чтоб к утру у меня был адрес!

Я ахнул:

— К утру? Но как же я…

— Меня не колышет! — перебил Степа. — Твои трудности! Встречаемся завтра в восемь тридцать. Без адреса дачи можешь не приходить.

— В восемь тридцать? — опять напрягся я. — А школа?

Ворон вперился в меня сердитым взглядом.

— Послушай, друг, ты меня уже достал! Кому нужна звезда: мне или тебе?

Я молчал.

— Есть предложение: расплеваться! — заявил он. — Мы с тобой больше не знакомы. Разбежались и забыли! Ясно?

Прикинувшись шлангом, я стал говорить, что он просто не так меня понял и что я все сделаю в лучшем виде. Завтра, например, явлюсь без опоздания — тютелька в тютельку. А что касается банки из-под «пепси», то обязательно брошу ее урну.

— Попробуй только не бросить! — хмыкнул ворон.

Он навесил на меня еще кучу разных поручений и, не прощаясь, сгинул в чаще.

Выходя из ворот парка, я понял, кого напоминает мне Степа — брата Юрку. Тот тоже любит брать людей за горло. Нет, с этим носатым Шерлоком Холмсом надо завязывать. С меня достаточно Юрки!

Когда я переступил порог квартиры, мать крикнула из кухни:

— Дима! Уже два раза звонила Света Алябьева. Что-то срочное. Перезвони!

Я набрал Светку.

— Ну! Что со звездой, Дима? Нашел?

Я устало сказал:

— Идет работа. Дело оказалось темным, запутанным, гнилым. Но свою звезду ты получишь! Кстати, ты случайно не знаешь адрес Сережкиной дачи?

— Записывай!

Я записал. И только положив трубку, удивился: откуда Светке известен адрес?

Утро выдалось паршивым. Моросил холодный дождь. Снаружи к оконному стеклу прилип объеденный гусеницами кленовый лист. Был только конец сентября, а на дворе, казалось, стоит глубокая осень.

Я понял, что ни в какой парк, конечно, не пойду. Слава богу, вороны дрыхнут в такую погоду! Даже говорящие.

Но, растревоженный будильником, я уже не мог заснуть.

Пришлось одеться и, собрав для отвода глаз школьный рюкзак, тащиться на свидание со Степой. С этого идиота станет припереться и под дождем!

Ворона не было.

На ветке, где он вчера сидел, вода постепенно сбегалась в увесистые капли — и те одна за другой срывались в лужу. Они внятно хлюпали мне:

— Дурак… дурак… дурак…

Я честно простоял у ясеня десять минут, а потом побрел к выходу.