Дмитрий Щеглов - Праздник обжоры

— С почином тебя, Коль, — улыбнулся я ему, когда он закончил мыть прицеп. Колька рванулся к автомобилю.

А в стороне разговаривал Данила со своим персональным пастухом. Персональных водителей пруд пруди, а вот персональных пастухов…

— Перед дойкой ей вымя моете?

— Обижаешь, Данила. Кипяченой водой, как положено.

— Как она себя ведет, не вредничает?

— Все нормально, не беспокойся, я ей рога затупил на всякий случай. Мало ли что может случиться, с телевидения все-таки.

И тут Данила выдал перл, общение с Настей, видно, идет ему на пользу. Он подошел к козе и заглянул ей в глаза. Потом покачал в сомнении головой.

— Что? — забеспокоился ответственный козлопас.

— Брови бы ей надо подвести, почернее сделать, вон артистов как гримируют.

Идея так понравилась персональному пастуху, что он шел, провожая Данилу, и фантазировал:

— Ей можно еще и ресницы приклеить, вообще красавица будет.

Цезарь, провожая взглядом сумасбродного козлопаса, приоткрыл глаза и спросил меня:

— Голубой?

— Нет, зеленый.

— Вай ме, что со страной сделали.

Колька закончил мойку и подошел к Цезарю. Тот достал из бумажника сто пятьдесят рублей и протянул мне — сто, Кольке — пятьдесят. Мне такой дележ не понравился, и я поменялся купюрами с Колькой.

— По справедливости, согласен?

— Вот если бы Фитиль так.

Как только уехал Цезарь, с откоса спустилась машина с удалой троицей. Кузьма сидел рядом с водителем, задвинув на иерархической лестнице на заднее сиденье Хомута. Когда они только успели его приодеть?

— Сюда, — скомандовал Кузьма, показывая на освободившееся место.

Разговаривал с новоприбывшими я. Колька стоял рядом и набирался опыта.

— Вы «новые русские»? — спросил я с ехидцей Кузьму.

Тот понял мою шутку и поддержал ее:

— Они на полпути, — засмеявшись, он указал в сторону Бугая с Хомутом.

— Тогда с каждого по половинной таксе. С вас по пятьдесят рублей, — подошел я к деревенским угонщикам.

Они вопросительно посмотрели на Кузьму. Тот развел руками, ничего, мол, поделать, ребята, не могу, платите. Хомут и Бугай достали по пятьдесят рублей и отдали их Кольке.

Данила подошел к козе и заглянул ей в глаза.

Мы с Данилой покинули берег реки.

— Откуда будут невесту забирать? — Данила вдруг задал неожиданный вопрос.

— А правда, откуда, ведь она живет в доме у Гориллы, — спросил я.

— Нам все равно, откуда будут ее забирать, пойдем к ресторану.

Мы решили посмотреть на приготовления к свадьбе и разведать подходы на кухню, где в одной из кастрюль был спрятан наркотик. На двери висела вывеска «Закрыто на спецобслуживание», но дверь внутрь была открыта. Мы решили посмотреть на убранство зала. Приодетый и причесанный, вдоль столов ходил наш знакомый дедок. Из кухни доносился звон посуды. Дородные тетки расставляли закуску.

— Вот оставили на хозяйстве, — подмигнул нам дедок, видимо, уже пропустивший рюмочку.

— Вам чего надо? — недружелюбно спросила одна из теток.

— Родня или с той, или с этой стороны, — шепнул мне Данила.

— С этой, — сказал я, имея в виду Гориллу.

Уж очень тетка была волосата, у нее даже усы росли.

— Пришли спросить, может, что забыли! — лучезарно улыбнувшись, я решил не портить отношений с теткой. Кто его знает, вдруг она на кухне будет главной.

— Вы те ребята, что торты привезли? — в ее голосе послышалось немного тепла. Первая весенняя капля внимания пробила ледяную корку черствого, как лежалый снег, характера.

— Не только, мы и невесту нашли жениху.

Тетка сразу помрачнела и холодно сказала:

— Нина просила передать, если вы придете, чтобы ее подождали.

— На кухне? — сразу спросил Данила.

— Не в зале же под ногами болтаться, — она не знала, с кем имеет дело.

Мимо богато заставленного стола Данила маршальской походкой проследовал на кухню. По дороге он несколько раз, как легавая на охоте, сделал стойку, называя выставленные блюда:

— Балык белорыбий, сельдь в маринаде, сациви из рыбы, рыба заливная, паштет из печенки, поросенок фаршированный, икра паюсная, салат овощной.

Когда он переступил порог кухни, тетка смотрела на него минимум как на шеф-повара. Данила отгадал все блюда, выставленные на столе. Я тоже не мог понять, откуда он знает так точно все названия. Проходя мимо большой кастрюли, полной аппетитного месива, он втянул носом воздух и авторитетно проговорил: