Дмитрий Щеглов - Праздник обжоры

— Я тебя сейчас просто прибью, если ты и дальше будешь водить меня за нос, — Бугай снова перешел к угрозам.

— Я не вожу никого за нос, а ввожу вас в курс дела, чтобы вы меня не обвинили в пособничестве узбеку и взяли в долю.

Снова раздался хрип, какой издает полупридушенный кот.

— Говори короче, — последовал приказ.

— Все, все скажу. Короче, когда из цеха вышел мужик в очках и узбек ему передал наркоту…

— Ты можешь подробно все рассказать, или из тебя клещами надо вытаскивать?

— Как с вами, деревенскими, трудно иметь дело: то вам короче, то вам подробно — не угодишь никак. Как рассказывать?

— Быстро.

— Быстро, так быстро, — согласился с требованием Бугая Кузьма и стал рассказывать: — Узбек из своей машины быстро накидал мужику в очках в четыре коробки из-под «Птичьего молока» кучу наркотиков, такой белый порошок в прозрачной упаковке. Мужика звать Палычем. Я сразу понял, что это наркотики, и стал следить за тортным цехом и Палычем. То вперед побегу, то назад прибегу, не проворонил ли я его? Куда он с коробками пойдет, думаю? И, наконец, доглядел. Он в цеху к четырем коробкам с-наркотиками привязал сверху пятую с тортом. Четыре внизу, с наркотой, а пятая — наверху, с тортом для маскировки. Хитер собака Палыч, только не хитрее меня. Он вперед, я за ним по следу. Так и пришли сюда. Он эти коробки поставил в джип. А тут и вы залезли в машину, когда угнать ее собрались. Открыли, наверно, верхнюю коробку, увидели торт и успокоились, как лохи, подумали, что и в остальных «Птичье молоко». Правильно? — Видимо, наверху Хомут подтвердил, что так оно и было, потому что дальше послышался поучающий голос Кузьмы: — И ребята тоже, два пацана, что здесь крутились, сперли у меня эту упаковку из пяти тортов, развязали, наверно, как и вы, только верхний торт, съели его мигом, а сами не знают, что в остальных четырех. А ваш прибор, я сделал умозаключение после ваших слов, они положили в верхнюю коробку. Так что у них получилась снова упаковка из пяти коробок, как и было. Понятно-то хоть вам, что я рассказываю?

— Понятно, продолжай.

— Вот у вас какая профессия?

— Скотник!

— Что, такая и в справочнике есть?

— Есть! Есть! Ты назём целый день вилами покидай, узнаешь, есть или нет.

— Это вы вилами так накачались?

— Не твое собачье дело. Говоришь, в нижних четырех коробках — наркота? Расскажи-ка дальше по порядку, что произошло?

Наверху Бугай, видимо, ослабил хватку или совсем отпустил мужичонку, потому что снова половодьем понесся его рассказ:

— После вашего позорного бегства, уважаемый Агамемнон, я совершенно спокойно взял торты с тротуара и свалил. А тут в меня клещами вцепились пацаны, да главное, сразу оба паршивца. Они, уважаемые, тоже видели ваш бег от милиции, бег Ахилла с Гектором, и захотели урвать свой кусок. Ну до чего хитры, бестии. Один из них, толстый, рассказывает мне, что он сынок «нового русского». А сам оттуда же, из вашей глухой области, я по говору вас, кондовых, узнаю. Вы, случайно, не из одной деревни? Но наглый, наглый какой, представляете, потащил меня к милиционеру.

Мужичонка-бомж кипел негодованием и поэтому не мог связно и последовательно рассказать Бугаю с Хомутом, что же произошло после того, как они благоразумно бежали. Пришлось тем выслушивать всю его болтовню.

— А если я попадусь с этими коробками милиционеру, где мне адвоката искать? Пришлось оставить их пацанам и свалить. Отбежал я и думаю, сейчас все утихомирится, я у них половину выпрошу, они ведь не знают, что там наркотики. Снова подхожу я к ним, а они уже доели один торт вдвоем, ну и аппетит, представляете? Я им, как солидный человек, снова предлагаю: «Дайте мне хоть один торт, одну коробку, мне много не надо. Вам же три останется».

Я стоял внизу и слушал рассказ Кузьмы. Как же врет, собака, просил-то половину — два торта. И смолчал, не рассказал нам, что находится в коробках. А Кузьма продолжал обвинять нас во всех смертных грехах:

— А эти паршивцы жадные оказались, особенно толстый. Во молодежь пошла. В наше время была другая. Толстый, нахал, снова потащил меня к менту и чуть не сдал.

Я слышал, как Кузьма захохотал.

— Толстый теперь сам сидит в джипе, под охраной мента, и не знает, как оттуда выбраться.

— Понятно? А ваш прибор, я думаю, ребята упаковали в пустую коробку после того, как съели торт.

— Почему ты думаешь, что прибор там? — Хомут задал вопрос Кузьме.

— Почему я так думаю? Да потому что было пять тортов, один они съели при мне. Прикиньте своими сельскими головами, какой им был смысл увязывать пустую коробку с остальными? Никакого! Выкинули бы, и все. А они ее привязали к остальным четырем. Значит, что-то внутрь положили. А что? Не то ли, что вы ищете? Я так думаю, ваш прибор в верхней, пятой коробке. Когда я подошел, они уже все их снова связали, а толстый давился последним куском, слово внятно не мог выговорить, мычал, как бугай, милиционеру.