Кристиан Биник - Суперсыщик Освальд и банда пакетоголовых

Клавдия смеется:

— Если они такие же умные, как их «суперсыщик Освальд», то нам нечего бояться.

— А я все равно боюсь, — признается Штефани и кусает нижнюю губу.

Надин и Клавдия переглядываются.

— Ты что, хочешь выйти из игры? — спрашивает Надин.

— Ну, в общем-то…

— Да или нет?

Штефани думает несколько секунд, потом качает головой:

— Мы же не просто так грабим, это же все для хорошего дела…

Чего?.. Для какого такого дела? Небось, для их копилок.

Девчонки молча едут дальше. Я не упустил ни слова из их разговора, но при этом ни на секунду не забывал о своей главной задаче: запомнить дорогу. Сначала мы ехали по Зимрокштрассе, а теперь мои похитительницы из всех сил налегают на педали, поднимаясь по какой-то довольно круто уходящей вверх улице, которая ведет к ипподрому. Но, не доезжая ипподрома, они вдруг сворачивают направо, на какую-то узкую лесную дорожку. На бесчисленных кочках дно клетки превращается в настоящий трамплин.

— Ну и темно здесь! — говорит Штефани. — Кстати, который час?

Клавдия смотрит на часы.

— Половина восьмого.

— Уже?.. Если я в восемь не буду дома, мне влетит от родителей.

— Успокойся! — говорит Надин. — Мы, считай, уже приехали. Только смотрите, не проболтайтесь фрау Питце, что Освальд попал в эту клетку не по своей воле. Я уже придумала, чтó мы ей наврем.

Интересно, попадется ли фрау Питцке на эту удочку! Кстати, где она тут может жить? Мы же в настоящем лесу, вокруг никаких признаков жилья.

Метров через сто мы попадаем на небольшую поляну. Девчонки жмут на тормоза. Я озираюсь по сторонам. И вдруг у меня от удивления отвисает челюсть. Не иначе мираж! Что это там виднеется среди деревьев, сквозь густой кустарник? Старый цирковой вагончик! Как же он сюда попал? Когда-то он был пестрым, но со временем краска на нем облезла или выгорела. Неужели кто-нибудь может жить в этом старом сундуке на колесах?

Оказывается, может! Дверь с жутким скрипом открывается. По ступенькам спускается на землю пожилая дама синем платье в цветочек и здоровается с девчонками. Наверное, это и есть фрау Питцке. Она чуть выше Штефани, самого маленького члена банды пакетоголовых, у нее короткие седые волосы и приветливая улыбка.

— Ну, кого вы мне тут принесли? — спрашивает она, заметив меня.

— Это Освальд, — представляет меня Надин. — Я хочу подарить его своему маленькому брату, у него в понедельник день рождения. Можно мы пока оставим его здесь? Мой брат не должен его видеть, иначе какой же это сюрприз?

— А зачем вы посадили его в клетку? — интересуется фрау Питцке.

— Ну… потому что… э… потому что… — Надин растерянно оглядывается на своих подруг.

— Потому что он кусается, — договаривает за нее Клавдия и краснеет.

Ну погоди, врунья! Я еще оторву твою косу и использую ее как швабру для моей будки.

— Но мы его отучим от этого, — говорит Надин. — А пока пусть лучше посидит в будке, а то еще укусит вас.

Фрау Питцке приглядывается ко мне повнимательней.

— Выглядит он вполне безобидным. С чего вы взяли, что он кусается?

Вместо ответа Штефани быстро говорит:

— Ну, нам пора домой.

Надин снимает клетку с прицепа и ставит ее перед дверью вагончика. После этого девчонки садятся на велосипеды.

— А кроме собаки, вы мне ничего не принесли?

Чего это фрау Питцке вдруг делает такое печальное лицо? Девчонки пристыженно смотрят в землю.

— Ни одного цента?..

Девчонки качают головами.

У фрау Питцке глаза наполняются слезами.

— Ах, как жаль! — всхлипывает она. — Вы же знаете, что я долго не могу жить без моих четырех пуделей. А пока у меня не будет нормальной квартиры, приют для бездомных животных не вернет мне моих пуделей. Я так хочу снова выступать с ними в цирке! Я бы тогда вернула вам все до последнего гроша.

С ней просто истерика. Надин и ее подруги так расстроены, что тоже с трудом сдерживают слезы.

— Нам очень жаль, фрау Питцке, — говорит Надин грустным голосом. — Но сегодня мы не смогли добыть денег. Может, завтра получится. Не сердитесь, пожалуйста, нам действительно пора ехать. До свидания!

Клавдия и Штефани тоже прощаются с фрау Питцке, которая отвечает на их слова лишь слабым кивком и не перестает плакать. Если бы не эта проклятая клетка, я бы уже давно подбежал к бедной старушке и утешил ее.

Но что это? Как только девчонки скрылись из вида, фрау Питцке перестает плакать, упирает руки в бока и злобно усмехается. Что это может означать? Но тут она вдруг подходит ко мне и, сердито пнув ногой клетку, рычит: