Леонид Влодавец - Клад под могильной плитой

Рябцев запихнул карту в одну половинку пенала, Васька поспешно схватил саперную лопатку и другую половинку цилиндра. Сережка еще подхватил с земли фонарик, и они стремглав понеслись в сторону опушки. Костер, горевший на берегу у палаток, послужил им ориентиром.

Даже выскочив к маленьким сосенкам, где днем мама грибы собирала, ребята не почувствовали себя в безопасности и продолжали мчаться во весь дух, изредка оглядываясь — не гонится ли за ними эта черная-крылатая-огненноглазая?!

— Уфф! — облегченно вздохнули оба, подбежав к костру.

— Где вы носитесь, господа гусары? — строго спросил дядя Олег. — Горнист уже к ужину протрубил, уха поспела!

— Посмотрите, что мы нашли! — выпалил запыхавшийся Сережка, подойдя к дяде Толе, который мирно хлебал уху из алюминиевой миски. Все остальные тоже были заняты ухой, а потому не сразу обратили внимание на золотой пенал. И лишь тогда, когда дядя Толя аж подпрыгнул, пообщавшись с ребятами, все подняли глаза от своих мисок.

— Вот это да! — вскричал он. — Невероятно!!!

— Что случилось? — с легким испугом спросила тетя Катя.

— Это подлинная карта шестнадцатого века! На настоящем пергаменте, сделанном из телячьей кожи! Где вы это нашли, ребятишки?! Это же научная сенсация! Невероятно! С ума сойти!

— Это в лесу было! — опередив Сережку, выкрикнул Васька. — В яме! Он сказал: «Копай!» — вот я и выкопал…

— А футляр-то, кажется, золотой! — воскликнул дядя Олег, подбрасывая на ладони половинку пенала.

— И с чеканкой, — заметила Зоя, которая поставила свою миску на траву и взяла в руки другую половинку пенала. — Очень тонкая работа! По-моему, тут распятие изображено и римский папа в тиаре.

— А что такое «тиара»? — спросила Таська, заглядывая через Зойкино плечо.

— Ну, это вроде короны такой, их только римские папы носят.

— А я думал, это король какой-то, — произнес Сережка разочарованно.

— Что-то он не похож на римского папу, — хмыкнул Степа. — По крайней мере, на нынешнего…

— А кто тебе сказал, что это нынешний? — возмутилась Зойка. — Папа же сказал: это шестнадцатый век!

— Чтоб такая штука тут четыреста лет с гаком пролежала и ее не сперли? Ни фига не поверю! — покачал головой Степа. — И потом мы ведь в России, где православие, а тут католический папа, распятие тоже католическое… Странно!

— Ничего странного, — пожал плечами дядя Коля. — Импорт у нас и в шестнадцатом веке существовал…

— Тихо! — перекрыл всеобщий галдеж дядя Толя, который все это время пристально рассматривал карту. — Мы на пороге выдающегося открытия! Здесь изображен маршрут, по которому отсюда можно дойти до клада, зарытого теми самыми разбойниками, о которых я вам вчера рассказывал!

На несколько минут стало очень тихо.

— Ты это всерьез, Крокодил? — нарушил тишину дядя Витя.

— Абсолютно! Я уже объяснял вам, что вы ошиблись, и вместо того острова, где я намечал остановиться, заехали на правый берег реки, туда, где прежде стояло главное из трех разбойничьих сел. Так сказать, их столица. Именно здесь, должно быть, и хранилось награбленное добро. Поскольку они, конечно, понимали, что рано или поздно сюда нагрянут царские войска, то большую часть добычи спрятали в овраге, там же, где зарывали убитых купцов… Вот тут! — и дядя Толя постучал пальцем по старинной карте.

— И ты считаешь, будто мы сможем что-то найти? — с недоверием в голосе спросил Сережкин папа.

— Ну, наверное, никаких сокровищ мы не обнаружим, — пожал плечами дядя Толя. — Просто сходим в этот овраг, посмотрим, что там сейчас имеется. Раскопок вести мы не имеем права, на это нужно иметь разрешение. Но я сообщу своим друзьям-археологам, они организуют научную экспедицию, профессионально проведут раскопки, а потом, сопоставив результаты с другими сведениями об этих местах, в том числе и легендой бабушки Марьи, которую я вам пересказывал, постепенно восстановят всю картину событий…

Сережке и Ваське в это время налили ухи, и они принялись хлебать удивительно ароматное варево. То ли от пробежки, то ли от пережитых в лесу страхов, ели они с большим аппетитом и даже перестали слушать то, о чем говорят и спорят взрослые.

О чем думал за едой Васька, Сережка, конечно, не знал. Но ему лично в это время думалось не о всяких там научных исследованиях, про которые говорил дядя Толя, а о словах басовитого, который ему прямо говорил: «…Вы все сможете добраться до клада, зарытого разбойниками, обитавшими в этих местах». А басовитый еще ни разу не соврал! Стало быть, клад есть, и все они могут его отрыть и стать богачами. Их шестнадцать человек, в каждом сундуке по сорок пудов или шестьсот сорок килограммов. 640:16=40, то есть из каждого сундука на долю каждого придется сорок килограммов. Теперь умножить на сорок сундуков — 1600 килограммов. Больше, чем полторы тонны! С ума сойти! А если еще умножить на три, поскольку папина, мамина и Сережкина доля в одной семье останется, получится четыре тысячи восемьсот! Без малого пять тонн! Только как все это отсюда увезти? Тут целый грузовик нужен!