Екатерина Вильмонт: Трудно быть храбрым

Александр Евгеньевич нервно ходил взад и вперед по комнате.

— Даша, пойми, ты ведь уже большая девочка, скоро четырнадцать стукнет! А ведешь себя, как несмышленыш! Мне твоя мать с восторгом рассказала, что ты в Германии поймала какую-то воровку! С Саши что взять, она женщина легкомысленная, но ты… Я всегда считал тебя вполне разумным существом…

— Папа, прекрати! — возмутилась Даша. — А что же, по-твоему, мне было делать? Пускай ворует, да?

— Конечно! Это не детское дело! Для этого есть охранники, полиция, наконец, а детям там делать нечего!

«Еще хорошо, он не знает, как Муську бандит чуть не взял в заложницы», — подумала Даша. Она сегодня пришла к отцу в гости — жила она вдвоем с мамой, — и пока жена отца накрывала стол к обеду, Александр Евгеньевич решил немного повоспитывать дочь.

— Ты пойми, если соваться во взрослые дела, можно столкнуться с настоящими преступниками!

— Пап, а что ты мне предлагаешь? В куклы играть?

— Это было бы куда естественнее для девочки!

— Может, мне еще гладью вышивать?

— А что в этом дурного?

— С тоски помереть можно. Я же не кисейная барышня! Папа, пойми, сейчас другое время…

— Я ничего не желаю слушать про время! Время для таких девочек, как ты, всегда одинаковое! И не смей больше…

— Ладно, не буду, — буркнула Даша. Ей было скучно.

— Дашенька, Саша — идите обедать! — позвала Людмила Генриховна, жена отца.

«Наконец-то», — с облегчением подумала Даша и встала. Вообще-то, она не любила Людмилу Генриховну, но сейчас обрадовалась ей как избавлению от нудных нотаций.

— После обеда Даша посидела для приличия полчаса, а потом решительно поднялась.

— Спасибо, мне пора! — заявила она.

— Дашенька, посиди еще, ты так редко у нас бываешь! — воскликнула Людмила Генриховна.

— В самом деле, Дашка, посиди еще, нам надо кое-что обсудить, — сказал Александр Евгеньевич. — Посиди, ничего с тобой не сделается.

«Еще как сделается, — подумала Даша, — я с тоски помру!»

— Но все-таки села.

— Какие у тебя планы на лето? — спросил отец.

— Мама сняла дачу.

— Да? И кто же там будет жить?

— Мы с бабушкой. И мама будет приезжать. И еще мама говорила, что свозит меня в Анталию на недельку.

— Видишь ли, мы с Люсенькой собираемся в августе поплыть на теплоходе по Волге. И хотим взять тебя. Как ты на это смотришь?

— Нет, папа, на теплоходе я умру!

— Почему это ты умрешь? — возмутился папа.

«От скуки», — подумала Даша, а вслух произнесла:

— Меня на воде жутко укачивает! Все время будет тошнить, кому это надо.

— Первый раз слышу. Ни ты, ни твоя мама мне об этом не говорили, — обеспокоился Александр Евгеньевич.

— Папа, ну что ты хочешь, чтобы мама примчалась к тебе с сообщением, что меня укачивает на воде?

— Но, насколько я знаю, ты еще никуда ни разу не плавала.

— Почему? Плавала в прошлом году от Речного вокзала…

— С кем?

— Со школой! — напропалую врала Дашка.

— И тебя укачало?

— Не то слово! Так что извини, папа, но на теплоходе я с тобой поехать не смогу.

— Ну, если так…

«Подействовало», — облегченно подумала Даша. Мысль провести две недели в замкнутом пространстве с отцом и Людмилой Генриховной приводила девочку в ужас.

— Папочка, мне и правда пора! — взмолилась она.

— Ну что ж, пора так пора, я провожу тебя до метро.

— Саша, проводи Дашеньку до дома, тебе же будет спокойнее, — посоветовала Людмила Генриховна.

— Да-да, Люсенька совершенно права, я провожу тебя до дома!

— Они вышли и побрели к метро.

— Пап, а где твоя машина?

— В ремонте, будет готова через неделю. Даша, а почему ты всегда норовишь как можно раньше уйти? Ты не любишь Люсеньку? Напрасно, она прекрасный человек и тебя очень любит.

— Нет, папа, ничего такого… Просто… ты же знаешь, у меня всегда много дел по дому…

— Да, твоя мать превратила тебя в домработницу!

— Папа, как тебе не стыдно! Просто мама очень много работает, а я ей помогаю!

— Лучше бы ей бабушка твоя помогала! Почему надо все взваливать на плечи ребенка! — с пафосом произнес Александр Евгеньевич.

— Но бабушка тоже очень много работает! У нее куча учеников!

— Она на пенсий, могла бы больше времени уделять дочери и внучке!

— Папа, можно подумать, ты не знаешь, какие теперь пенсии, — уже с раздражением проговорила Даша. Иногда ей казалось, что отец витает в облаках.