Екатерина Вильмонт - В подручных у киллера

Что, тоже начитались детских детективов? Моя дочка буквально с ума от них сходит. А нам просто житья от вашего брата теперь нету. Все чего-то там расследуют. Вы тоже небось с расследованием пожаловали?

Мы — нет! — гордо вскинула голову Маня. — У нас…

Гошка дернул ее за рукав.

Значит, капитан Куваев будет завтра? — уточнил он.

Будет, будет.

До свидания!

До свиданья, милые созданья! — сказал дежурный и даже помахал им вслед.

Козел! — проворчал сквозь зубы Никита. — Придется завтра опять сюда переться.

И неизвестно еще, как на это отреагирует Куваев, — добавил Гошка.

Ой, ребята, раз так получилось, давайте смотаемся в больницу! — жалобно проговорила Маня.

Зачем? Если Людмила без сознания, значит, она лежит в реанимации, а в реанимацию никого не пускают, что же нам там делать, тем более сей час неприемные часы? — пожал плечами Гошка.

Мне страшно, — таинственным шепотом произнесла Маня. — Я ужасно боюсь, что он решит ее добить…

Сама же говоришь, в реанимацию никого не пускают, — подала голос Саша.

Это нормальных и порядочных туда не пускают, а жулик и бандит сам прекрасненько пройдет, никто и не заметит.

И ты надеешься ему помешать? — усмехнулся Никита.

Ну мало ли…

Ладно, мы пойдем в больницу, — сказала Саша, — но только в приемные часы. Мы не так будем бросаться в глаза, и еще мы сможем хоть что-то узнать. А пока поехали к нам, на улице толкаться жарко.

На том и порешили. В квартире у девочек они сели играть в дурака, и время пролетело незаметно. К пяти часам с букетиком васильков и персиками они вошли в вестибюль больницы. Саша, приняв до ужаса благонравный вид, принялась наводить справки, однако ей объяснили, что справки выдают, наоборот, по утрам, а сейчас только пускают посетителей. Однако на вопрос, в какой палате лежит такая-то, ей все-таки ответили:

Она в реанимации, к ней никого не пускают.

Но как же быть? Это моя тетя…

Какая разница, тетя или дядя. Вон к ней брат приходил, его тоже не пустили. Уж не твой ли

отец, кстати? — поинтересовалась нянечка.

Нет, мой отец сейчас за границей, а другого брата у нее нет.

Так двоюродный, наверное, — предположила нянечка.

Он такой высокий, худой, с усами? — вспомнила Саша описание внешности Шишмарева.

Да, да, симпатичный такой мужчина, шикарный, я его запомнила, только нервный, глаз у него дергается. И сестру, видать, любит, уж так убивался по ней, все просил хоть одним глазком на нее глянуть. Но все равно не допустили. И вам советую, ступайте домой, нечего вам тут… Звоните, скажут, когда переведут в палату… Если переведут. Господи, спаси и помилуй!

Саша в растерянности отошла от нее.

Ага, что я говорила, — шепотом заверещала Маня, — он тут уже был, наведывался, вызнавал, сволочуга, что да как… И он же понимает, если она поправится, ему каюк! Может быть, даже она его видела, когда он ее убивал…

Да, ситуация… — почесал в затылке Никита.

Надо что-то делать, — горячилась Маня, — он же ночью запросто сумеет проникнуть в реанимацию, и никто даже чухнуться не успеет…

А что, если поговорить с врачом, а? — тихо предложила Саша. — Пойти и поговорить, все откровенно рассказать и, если у них, к примеру, не хватает персонала, предложить, что мы сами подежурим.

Здорово! Правильно! — обрадовался Гошка.

Да, да! — закричала Маня. — И пусть с ним поговорит Сашка, ей почему-то люди сразу верят!

«Еще бы, — подумал Гошка, — когда у нее такие глаза…»

Посовещавшись, они вышли на воздух, а Саша проскользнула наверх с цветами, как обычная посетительница.

Прошло уже минут сорок, а ее все не было. Они уже начали волноваться. И вдруг в дверях появилась Саша и с нею средних лет очень полная женщина в белом халате. На лице Саши читалось торжество.

— Ну, где твоя команда? — добродушно спросила женщина.

Вот они! Познакомьтесь, это Маня, моя сестра, а это Гоша, а это Никита.

А я Александра Семеновна, тезка вашей подружки.

Очень приятно! — в один голос сказали Гоша с Никитой.

Александра Семеновна обещала, что ночью позволит нам подежурить возле реанимации… — сияя, сообщила Саша.

Хоть это и против всех правил, но…

Мы будем очень тихо сидеть, — пылко заверила докторшу Маня.

Надеюсь! Иначе у меня могут быть неприятности. Приходите сюда не раньше восьми, даже девяти… Тогда уж все успокоится. Вот только что вы будете делать, если этот ваш тип и в самом деле явится? Тут ведь больница, орать-вопить не рекомендуется.

Они растерянно переглянулись.