Сергей Веселов - Пятый уровень

Стиморол с важным видом почесал бритый затылок — он неожиданно напомнил Тимофею чухающегося пса.

Ростик вставил картридж с «Золотым топором» и предложил выбрать себе игрока: старика, мужчину или девушку. Хоть старик был и хорош, но Тимофей почувствовал к нему какое-то недоверие: это ЕГО старик… И он выбрал мужчину с длинным мечом.

— Хорошо, — сказал Ростик.

Они играли в режиме «дуэль», и Тим продержался не больше минуты.

— Повторим?

Повторили. Результат получился еще более плачевным. Тим ни разу не смог ударить старика. Тот высоко подпрыгивал, ложился на землю, кувыркался и все это время умудрялся поражать Тиминого игрока; Тимофей даже невольно вспомнил сэнсэя Такэнаучи.

— Повторим?

Теперь старик не атаковал. Он позволял игроку Тимофея сколько угодно нападать и размахивать своим мечом — он только уходил от ударов. Уходил спокойно, без суеты, И вдруг, когда Тим делал очередной замах, старик на секунду остановился — и топор, прочертив дугу, заставил мужчину согнуться в три погибели.

— Что ж ты, внучок?.. — проговорил с улыбкой Ростик.

Он повторил этот финт еще несколько раз — и громкий сигнал возвестил об очередном поражении Тимофея.

— Ты хоть понял, в чем загвоздка? — спросил Ростик.

— В том, что ты гоняешь эту игру каждый день с утра до вечера, а я увидел ее в первый раз, — сказал Тим.

— Ни фига ты не понял, парень, — важно сказал Ростик. И, откинувшись на спинку стула, сложил руки на груди — совсем как физрук Борис Борисович, когда у Тима в очередной раз не получалось сделать подъем-переворот.

— Это МОЯ игра, — сказал Ростик. — МО-Я!.. Вот в чем загвоздка, малыш.

А еще он вот что сказал:

— Любой солобон может насобачиться ловко работать с управлением. Но это ерунда. Главное — это секрет. В любой игре есть секрет, который не прочитаешь ни в одном проспекте, ни в одном описании. До этого секрета надо ДОДУМАТЬСЯ.

И морда у Ростика была такая довольная, такая вся из себя умная, что Тим с трудом удержался, чтобы по ней не съездить. Но удерживаться было очень трудно, и потому Тим с Серегой быстренько оттуда ушли.

— Ты играл с чемпионом? — спросил потом Витька Снегирев.

— Да, я с ним играл, — ответил Тим.

— И выиграл? — спросила Наташка Решетникова.

Тимофею хотелось промолчать или сказать просто «нет», но вместо этого он сказал:

— Пошли вы все!..

И Барбус, конечно же, сказал, что он-то уж точно бы выиграл. Если бы у него не распухла губа и если бы глаз его не заплыл, Тим точно врезал бы ему. И чтобы случайно все-таки не врезать, он сказал, что хочет побыть один, и отправился бродить по улицам. Домой он приехал часов в одиннадцать, и папа с мамой, конечно же, здорово ругались.

Миша Кун-Фу не соврал, когда назвал себя последним московским ниндзя. Он вообще редко врал, следуя древнему самурайскому правилу: «Лучше убить собеседника, чем обмануть его». Московский уголовный мир был много наслышан о Мише, но не более того. Кун-Фу игнорировал уголовников — если только они не были его клиентами. Он не входил ни в какие группировки, ни с кем не тусовался, работал по индивидуальным заказам — в одиночку или с помощью нескольких своих учеников-подручных.

Настоящее его имя — Михаил Катаямович Гурнов-Фунакоси. Он был внуком низшего офицерского чина японской Квантунской армии, попавшего в советский плен в 1945 году и после освобождения женившегося на уроженке совхоза «Красная заря» Орловской области. Отец Михаила Катаямовича был обычным инженером, хорошим семьянином, ничем особым в жизни и быту не отличавшимся.

Но все это было только внешней оболочкой, тонкой скорлупой. На самом деле клан Гурновых-Фунакоси являлся династией потомственных наемных убийц, династией ниндзя.

Давно прошло то время, когда ниндзя жили в непроходимых чащобах, словно дикие звери или лесные демоны. Современные ниндзя научились растворяться среди обычных людей, перенимать их привычки и обороты речи. Они даже внешне похожи на нас — в китайских брюках-слаксах, в майках с надписью «Гуччи» и с юношескими прыщиками на лбу. Они могут оказаться рядом с нами на футбольном стадионе, дискотеке и в школьной раздевалке. Они могут поддержать разговор об Эксле Роузе, Федоре Черенкове и последних компьютерных играх, появившихся этим летом в Москве… Единственное, чем может себя выдать ниндзя во время мирной беседы, — это нечаянный зевок и несколько сонный вид, так как, подобно вампирам и стрелкам вневедомственной охраны, ниндзя вынуждены работать в ночную смену.