Павел Катаев: Пять Робинзонов (с иллюстрациями)

Щавеля было много. И все же иногда кто-нибудь из ребят по ошибке срывал не щавель, а какую-то другую траву.

Катя не ошибалась. Она сразу же запомнила, что на стебле у щавеля находятся отростки, напоминающие оборки, какие обычно делаются на платьях.

Ребята ели щавель до тех пор, пока от кислых листьев рты начало сводить оскоминой и сделалось противно. Зато не так чувствовался голод. Друзья напились воды из родника, который оказался поблизости и Вова сказал:

— Есть еще одна съедобная трава — заячья капуста.

— Настоящая капуста? — оживилась Катя. — Я очень люблю капусту. Мне мама всегда дает попробовать, когда покупает для обеда.

— Она, конечно, не настоящая, но все равно вкусная. Кисло-сладкая.

Побродив по острову, ребята очутились на мрачной поляне. Ее окружали темные ели с шершавыми, как наждачная бумага, стволами и неряшливые кусты бузины. Солнце не проникало сюда через широкие еловые лапы, и поэтому было темно, как вечером.

Но поляна была покрыта нежным зеленым ковром заячьей капусты, растущей из земли, засыпанной прошлогодней хвоей.

Ребята срывали нежные растения с тремя круглыми листиками и складывали их в рубашки и подолы про запас. Они так набили животы щавелем, что в них просто ничего больше не помещалось.

Тата быстро освоилась и успела излазать всю поляну. Нырнув под куст, она очутилась на новой, еще более мрачной поляне, также поросшей заячьей капустой.

Тате стало страшно одной, и она хотела возвратиться к друзьям, как вдруг увидела под кустом что-то белое.

А в следующее мгновение все услышали крик:

— Сюда! Скорее!

Ребята, обдирая лица и руки, бросились к Тате. Подбежав к ней, они увидели под кустом мальчика, который крепко спал.

Всем стало страшно и захотелось убежать из этого мрачного холодного места куда-нибудь, где светило солнце и было тепло.

— Странно, — пробормотал Вова. — Откуда он здесь взялся?

— Может быть здесь все-таки есть лагерь? — прошептала Катя.

— Давайте его разбудим и спросим, — сказал Вова и стал трясти мальчика за плечо. — Проснись, проснись.

Разбудить спящего оказалось не так-то просто. Он медленно отворачивался и мычал. Наконец он зевнул и нехотя разлепил один глаз.

— Кто ты?

Мальчик не ответил.

очему ты молчишь? — спросил Вова. — Может быть, ты болен?

Мальчик молчал. Он закрыл один глаз и открыл другой.

— Или ты с нами не хочешь разговаривать? — спросил Славик.

Мальчик молчал.

— Очень странно, — проговорил Вова и почесал затылок. — Ничего не пойму.

В этом темном, мрачном, неприветливом уголке острова, заросшем папоротником, было тихо и сыро. Не слышно было пения птиц. Лишь шуршали в хвое под ногами какие-то черные жуки и со зловещим шорохом отскакивали от стволов елей отсохшие кусочки коры.

Ребятам показалось, что они очутились в заколдованном царстве, оттуда уже никогда не выбраться. Сейчас должно случиться нечто необычайное и страшное.

— Я боюсь, — чуть слышно вымолвила Катя, и в ее больших глазах мелькнул ужас. — Уйдем отсюда.

— Чепуха, — прошептал Славик.

Он хотел сказать громко, но невольно говорил шепотом, потому что и ему было страшно.

Мальчик тем времени закрыл глаза и стал посапывать во сне.

Вова собрал все свое мужество и громко сказал:

— Мне кажется, что он нас не слышит.

— Значит, он глухой? — спросила Тата.

— Не глухой, а просто не умеет разговаривать, — сказал Славик.

Ребята принялись опять будить мальчика.

Когда им удалось его растолкать, Вова закричал в самое его ухо:

— Ты меня слышишь или не умеешь разговаривать?

Мальчик зашевелился и чуть слышно произнес:

— Не…

— Что — не? Не умеешь?

— Уме… — ответил мальчик, закрыл правый глаз и открыл левый.

— Ты из лагеря?

— Не…

— Как же ты сюда попал?

— Прише… — ответил странный мальчик.

Все были чрезвычайно удивлены тем, как мальчик разговаривает. Он просто-напросто не договаривал слова. Страх у ребят прошел, и им стало весело. Даже Катя перестала дрожать и спросила:

— Мальчик, где твои мама и папа?

— До… — сказал мальчик.