Алексей Гавриленко - Синие лыжи с белой полосой

— Вы сейчас двери отломаете!

— Мы поедем с вами! — Эля прокричала таким решительным голосом, что Яна вспомнила саму себя в детстве. Если такой девчонке что-нибудь втемяшится в голову, то лучше не спорить. Как пиявка!

Пришлось открыть двери.

— Не сносить мне головы от ваших пап и мам, — горько подытожила свое положение художница.

На жестяной табличке, которая отсвечивает в луче фонарика, выбиты непонятные значки, цифры, иностранные буквы, тут без высшего образования не разберешься. И поверх — бумажка, на которой по-русски: «Оптический телескоп-рефрактор ГНГ-1». Резиновый человек в черных перчатках брезгливо, двумя пальцами, оторвал ярлычок. Понюхал зачем-то, потом брызнул на него светом своего фонарика. «Ни размера тебе, ни состава материалов, ни цены, в конце концов, что за культура торговли, черт знает что!» — проворчал. Будто он уже старший менеджер в универмаге.

Черная многотонная конструкция, немного напоминающая зенитное орудие, возвышается в центре зала. Любим с брезгливой миной рассматривает прицел, ковыряет его пальцем, затем прикладывается глазом.

— Не понимаю, куда здесь можно компьютер впихнуть… Ничего не видно, — и оторвавшись от телескопа, другим тоном: — Эй вы, астрономы-любители, долго копаетесь! Включайте уже свою формулу в розетку, или куда там следует.

Гогов с Магогиным кряхтят, склонившись над ворованным компьютером. Клацает клавиатура, на экране мелькают цифры.

Любим зашел с другой стороны астрономического орудия. Здесь было еще непонятнее, провода и антенны, экраны и кнопки. Опять зашифрованные надписи, и снова два слова по-русски: «Радиотелескоп волновой ГЕГ-1».

«Гм, интересненько. Признаться, не знал, что уже изобрели радиотелескопы, это хорошо. Новых товаров нынче появляется прорва, за всеми не уследишь. Не удивлюсь, если уже наладили выпуск видеотелескопов».

— Эй, кандидаты наук, не забудьте радио в телескопе включить! Погромче. Что-нибудь веселенькое, танцевальное. А то знаю я вас… будете потом лепетать: «А мы-то что…» — и опять важно заложил руки за спину, ворчит себе под нос: — Глаз да глаз за ними! Все сам, все сам!

И вдруг самодовольные мысли продавца прерывает вопль Гогова:

— Готово, Любим Сысоич!

— Получилось! — вставил свое слово Магогин.

Новый компьютер, окутанный проводами, как муха паутиной, мерцал экраном. Хаос из цифр, формул и непонятных значков, еще недавно царивший на нем, сейчас превратился в стройную картинку, даже приятно посмотреть — все цифры и буквы расставлены по местам, будто кто-то порядок навел в комнате, в которой недавно повеселились детки.

— Ну что ж, молодцы, ничего не скажешь, — оценил картинку продавец. — Аккуратненько упаковали, хвалю! — Любим возомнил себя командиром перед строем. Наверное, уже примеряет наполеоновскую треуголку старшего менеджера.

— Любим Сысоич, давайте нашу дискету, теперь надо программу загрузить, — нестройным хором и, как всегда, перебивая друг друга, лопочут астрономы.

— Я, что ли, по-вашему, должен грузить? Надо было грузчиков для этого нанять. Как в магазине. Заранее позаботиться! — разошелся Любим.

Еще чуть-чуть — и премии их лишит. Совсем забылся.

Достал дискету из внутреннего кармана, взвесил на ладони, ничего тяжелого не обнаружил.

— Нате.

Торжественно, как самое ценное сокровище мира, братья-астрономы приняли черный квадратик из его рук.

— Ну а дальше-то что? Когда уже осень раз и навсегда наступит? — не терпится продавцу.

— Осталось только дискетку вот сюда вставить…

— …нажать кнопку «Enter»…

— И сразу полетят во все стороны наши волны…

— …а тучи, наоборот, прилетят…

Щелк! И ужасная дискета внутри дисковода.

— Дайте-ка я сам ваш «ентер» нажму. Исторический момент все-таки!

И в этот исторический момент раздался страшный грохот. Железная дверь получила сильный удар и, распахнувшись во всю ширь, врезалась в стену — это к ней Костик приложился ногой. Да, именно ногой (в исключительных случаях можно).

В образовавшемся проеме свет уличного прожектора вырезал черный силуэт. Злодеи узрели высокую широкоплечую фигуру, человек стоял, скрестив на груди руки и широко расставив ноги.

— Ой, Магогин, помнишь, мы такое в кино видели?

— Точно! И главное, там все очень плачевно закончилось, — ответил в наступившей тишине дребезжащий голос.