Олег Шмелев - Три Черепахи

Я перестала голову поднимать, а сама угадать стараюсь, кто он такой. То ли известный спортсмен, а может, летчик. Выглядит лет на сорок, но чувствуется, что моложе, – по походке, что ли.

Так он больше часу ходил и папиросу изо рта не вынимал, одну от другой прикуривал. И вот вижу: Игорь из-за угла, с улицы, появился. Увидел этого мужчину с чемоданом, остановился и как закричит:

– Брысь!

Я думала, шутка какая-то, что он пугает кошку. А тот говорит тихо:

– Эсбэ, дорогой, жив-здоров?

Чемодан поставил на тротуар, они с Игорем обнялись, и, вижу, на глазах у брата моего слезы. Потом входят в квартируа Игорь говорит:

– Вот, Оля, это Саша Балакин, мой довоенный друг, бывший Брысь.

Гость поправляет:

– Почему же бывший? Бывшие – это гроши сплывшие. – И прибавляет, на меня внимательно глядя: – Я вас, Оля, знал, когда вам было лет пять. А вы меня не помните?

Я, конечно, не помнила.

– Не то слово – знал! – кричит Игорь. – Скажи лучше: кормил. Всех нас подкармливал.

А потом Игорь позвал из кухни Матрену и опять кричит так – ничего подобного с ним раньше не бывало:

– Помнишь, Матренушка, Сашу Балакина, Брыся? Матрена тогда уж видеть плохо стала, шить и штопать совсем не могла, но Сашу узнала.

– Вон какой ладный вырос, – говорит. – Озоруешь все аль бросил? Он смеется.

– Бросил, Матрена, Вот деньжата завелись, надо им глазки протереть.

– Кабы не помереть, – Матрена говорит. Она любила в рифму отвечать.

– Ничего, мы культурно. Я культуры нахватался, как бобик блох.

У меня тогда мелькнуло в голове, что не идет Саше такое балагурство. Не то чтобы он развязно себя вел, но как-то раздваивалось впечатление. Будто в нем, как в футляре, сидел другой человек.

А он на меня посмотрел и вдруг говорит:

– Извините за бобика, Оля. Больше не буду.

Я была поражена: как он мог так точно и быстро прочитать мои мысли? И сразу такое ощущение, что нет от него у меня никаких тайн. Я уже много позже поняла, что он был очень наблюдательный и даже проницательный человек, а это дается только большим опытом жизни. А тогда, несмотря на мое высшее педагогическое образование, он представлялся мне колдуном или, может быть, гипнотизером. Тем более что благодаря сказкам Матрены я с детства брала в расчет колдунов при всяком удобном случае. Напрашивается сказать, что я была им околдована с первой встречи.

Игорь спрашивает:

– Ты к нам?

– Если можно, – отвечает Саша. – Думал, дядя приютит, да он, говорят, помер. В квартире там другая семья…

– Живи, Саша, друг! Места хватит!

Это Игорь немного преувеличивал: с местом как раз было сложно. В одной комнате – Тоня, Игорь и Юра, в другой – мы с Матреной. Значит, гостю жить, вернее, спать можно лишь на кухне. У нас там, правда, нормальная кровать стояла, довоенная, никелированная.

– Идем прогуляемся, – предложил Саша.

– Ужинать давай, – говорит Игорь, – ты же с дороги.

– Пойдем, прихватим чего-нибудь.

Вернулись они нагруженные – коньяк, вино, закуски разные. А тут и Тоня из Москвы приехала. И началось…

Отмечали приезд Саши целую неделю. Игорь в редакции отпросился, хотя ему новый редактор с неохотой отпуск за свой счет дал. Я должна была в пионерлагерь уехать, с горкомом комсомола уже договорилась, да не поехала. Гуляли, веселились, в Москву два раза на такси катались, в лес ходили. Тогда, между прочим, и сфотографировались. Тоня тоже участвовала поначалу, но потом явилась Нина Матвеевна, увидела водку и коньяк на столе и устроила Тоне разгон. Это было по справедливости. У Тони экзамены шли. Мы-то с Тоней вообще не пили, так только, чуть пригубишь, чтобы ребят не обижать, но ей не объяснишь…

Платил за все, конечно, Саша, денег у него были полны карманы, и носил он их как-то небрежно, без бумажника.

Пока пили, он о себе ничего не рассказывал, больше нас расспрашивал. А потом Игорь на работу пошел, и гулянка поутихла. Только по вечерам они с Сашей выпивали немного за ужином или в пивную на рынок захаживали.

Днем Саша куда-то уходил или уезжал, но однажды остался. Я в то утро как раз собралась в горком – узнать, не отпала ли во мне нужда в пионерлагере, и если нет – собрать чемоданчик и отправиться с первой попутной машиной. Но Саша предложил пойти побродить в городском парке – ему, мол, хочется вспомнить молодые годы. Я и не подумала отказываться. Не могу объяснить, как это все сложилось, но за неделю он сделался для меня главным человеком, а ведь он ничего специально ради этого не предпринимал, вел себя просто… Я была уже влюблена. Я сравнивала его со своими знакомыми ребятами, и сравнение было не в их пользу.