Клод Изнер: Всюду кровь

– Неужели я убила Бетти? Неужели я расправилась с Мари-Джо? Кто же я? Я никто, ничто, я – Немо, порвавший всякие связи с обществом.

Она вдруг почувствовала совершенную пустоту, вдруг осознала, что сама не более реальна, чем Шарлин Кросс или Шерстяная шапочка. С этой мрачной действительностью ее связывала одна-единственная фраза, начертанная красным на фоне голубого, мутного неба: «Моя душа подобна тенистому, полному прохладных источников саду».

Входная дверь содрогалась от ударов. С лестницы неслись крики:

– Миро? Ты там? Это я, Генриетта!

Она поднялась и вышла в прихожую, не разбирая дороги, не понимая, что делает. Потянула задвижку, открыла дверь. Растрепанная, всклокоченная блондинка, задыхаясь, крикнула ей:

– Миро здесь?

Она посторонилась, впустила незнакомку в квартиру и вышла на лестницу. Теперь она была никем.

Она склонилась над лестничным пролетом – глубокой пропастью, ведущей в неизвестность. Внизу, далеко внизу, слабо поблескивали украшающие перила медные шары.

Занавес. Представление окончено. Актеры смывают грим, снимают костюмы, их персонажи забыты до следующего спектакля.

В момент падения в ушах Мари-Джо звучал голос капитана Немо. Он шептал ей: «Прощай, солнце, усни в этом свободном море».

Несколько месяцев спустя, весной…

Они касались друг друга, обнимали, нежно притрагиваясь пальцами, руками, понимая, что им все позволено. Игра становилась все более чувственной, их губы встретились – легкий поцелуй, постепенно становившийся все более страстным. Порой какое-то слово вдруг терялось в темноте, возвращалось назад, повторяясь снова и снова, покуда пальцы, не сбиваясь, играли свою мелодию. Счастье быть вместе овладевало ими, накрывало их с головой. Им хотелось продолжать, снова и снова испытывать все открывшиеся им удовольствия. Он растворялся в ней. Он не мог сдерживаться, он шел напролом, но вдруг отступал, словно желая до конца насладиться переполнявшей его нежностью. Они принадлежали друг другу целиком, без остатка, и их единение открывало перед ними все мыслимые возможности: она знала, что теперь способна на все.

Лора медленно повернулась набок. Миро спал с открытым ртом, тихо посапывая, половину его лица скрывали спутанные волосы. Комнату заполнял тусклый зеленоватый свет, проникавший внутрь сквозь густую листву филодендрона. Лора лениво рассматривала разбросанные повсюду вещи, одежду, стопки книг и пластинок. На столе стояли тарелки с остатками вчерашнего ужина. Ей нравилась эта полугостиничная обстановка, эта атмосфера путешествия, дни и ночи без сна и четкого распорядка. Ей нравились обои с бесконечно повторяющимися букетиками фиалок.

Она погладила Лемюэля, свернувшегося клубком у Миро в ногах.

– Подвинься-ка, псина.

Лемюэль поднялся, повертелся на месте и с видом хозяина улегся Миро поперек живота.

Миро застонал и стал дышать громче. Лора прислушивалась к его дыханию, осознавая, что испытывает бесконечное счастье. Лучше всего была та нежность, которую она чувствовала к нему, лучше всего было то, что он ее любил и оберегал. Она положила голову ему на плечо, вдохнула его запах.

Во сне Миро боролся с гигантским головоногим моллюском, который тащил его все дальше и дальше на глубину, ко дну моря. Огромный красноватый спрут с сине-зелеными глазами обхватил его своими склизкими щупальцами. Миро задыхался, терял сознание, но в последний момент все же сумел отметить, что морское чудище отчего-то напоминает ему мужа Коринны Левассёр… Он проснулся, едва дыша, и обнаружил, что Лемюэль растянулся у него поперек живота.

– Пошел прочь, крокодил.

Он повернулся набок, согнул колени и всем телом прижался к обнаженному, теплому телу Лоры, зарылся лицом в ее волосы.

– Миро?

– Да.

– Как ты думаешь, нам всегда будет так же хорошо?

Он нежно повернул ее к себе, прижался грудью к ее груди, провел рукой по ее спине.

– Я верю в сказки и в прекрасное светлое будущее.

Он видел тревогу в глубине ее глаз. Он знал, что2 не дает ей покоя.

– Не думай об этом, Лора. Мы не можем вернуться в прошлое и изменить то, что уже случилось. Это был несчастный случай, ты здесь ни при чем. К тому же, если бы этого не случилось, мы бы с тобой никогда не встретились. Поэтому давай забудем обо всех наших угрызениях совести. Забудем обо всем и начнем с чистого листа. Согласна?

– Мне страшно.

– Почему?

– Та книга. Нужно от нее избавиться, от нее одни несчастья.