Клод Изнер - Всюду кровь

– За жизнь!

Он чувствовал себя счастливым, был готов на любые свершения. Внезапно он испытал тоску по этому вечеру, который так скоро закончится. Я ухожу, мгновенье за мгновеньем – чьи это слова?..

– Миро – довольно редкое имя…

Он вернулся с небес на землю, провел рукой по волосам.

– Мой отец работал в посольстве в Анкаре. Как-то вечером он подобрал платок, который обронила русская графиня, потрясающая красавица: она была гораздо младше его, ей было всего шестнадцать лет. Он ее похитил. Они укрылись на крошечном островке под названием Миро и зачали меня. Внешность я унаследовал от отца.

– Это правда?

Он взглянул на нее с нежностью и удивлением.

– Уже в детстве я любил выдумывать разные истории и в конце концов сам начинал в них верить. Вы не считаете, что, если во что-то веришь, это что-то становится реальным?

Она задумалась.

– Ладно, ладно, вернемся на твердую, каменистую почву правды: я родился в Париже, мой отец родом из Италии, мать – из Шербура.

Официант расставил на столе тарелки.

– Расскажите о себе, Лора.

– О себе… Что ж. Мне двадцать три года. Детство я провела между двором дома, где мы жили, школой на улице Келлер и фенами для волос. Отца я никогда не видела. Мать держала парикмахерский салон. Она умерла, когда мне было пятнадцать. После этого я жила у родственников. Когда мне исполнилось восемнадцать, я получила наследство – деньги, вырученные от продажи салона. На них я смогла купить это ателье, на улице Патриархов, но я вряд ли проработаю там слишком долго – во всяком случае, мне хочется так думать. Больше всего меня интересует репортажная фотография.

Увлеченно следя за руками Лоры, неловко пытавшейся управляться с палочками, Миро попытался представить себе, какой она была в шестнадцать лет. Наверняка она не слишком изменилась. А вот ты, старик…

– Мне нравится, что вы торгуете книгами, – сказала она.

– Преимущество в том, что у меня всегда есть что почитать… (Миро понравилось, что его профессия показалась Лоре достойным занятием.) Правда, я часто говорю себе, что я дурак, что куда выгоднее было бы продавать сувениры. Особенно часто я думаю об этом в дни, когда выручки нет и настроение хуже некуда.

– Променять Гюго на Эйфелевы башни?

Миро застыл, подняв палочки: он не мог оторвать глаз от ее лица, не мог поверить в то, что она сейчас сказала. Его пронзила острая боль: он вдруг вспомнил, что за череда событий привела его к ней. Неужели и их встреча тоже была предусмотрена сценарием? Почему она пришла на набережную, хотя накануне ясно дала понять, что ему не на что рассчитывать? Знакома ли она с Амели Ногаре?

– Почему Гюго? – хрипло спросил он.

– Я заметила среди ваших книг красивое издание его стихов и вспомнила, как у нас в школе однажды устроили конкурс. Я стояла на сцене, совершенно одна, умирая от страха. Мне нужно было прочесть… Подождите… «Была бледна – не без румянца, / Мала, но волосы длинны, / И говорила…» [35]Не помню дальше.

Она улыбнулась ему. Впервые за вечер она поддалась порыву и совершенно расслабилась.

Он разозлился на самого себя за то, что заподозрил ее.

– Миро, все в порядке?

– Я фотографирую этот вечер, – прошептал он. – Не хочу его забыть.

На улице лил дождь. Держась за руки, они сбежали по лестнице в метро. Они промокли и смеялись, потешались над этим, радуясь тому, что они вместе. Они уже видели вдали выход из туннеля, но все еще не осмеливались спросить себя, что их ждет впереди.

Они вышли на станции «Сансье». Небо будто разорвалось и извергало потоки воды. Он обнял ее: ее губы были мягкими и теплыми. Легко отстранившись, он положил руку ей на затылок.

– Осторожнее, Миро, я могу привязаться к вам.

– Слишком поздно, – шепнул он. – Моя броня уже пала.

Дождавшись, пока она откроет входную дверь, он тихо сказал:

– Я приду завтра, после работы, часов в семь, – и ушел, не дожидаясь ее ответа.

22 октября

Миро проснулся от грохота мусорной машины: очнулся от сна, наполнившего все его существо счастьем. Проснуться и чувствовать себя счастливым! Как давно с ним такого не было?

Он открыл глаза. В расчерченном тенями океане комнаты подводными глыбами плавали шкаф, стулья, письменный стол. Он сел на постели, огляделся. Голос. Из соседней комнаты доносился чей-то голос.

– Ну что, дружок, о тебе забыли? Погоди, Селим сейчас даст тебе чего-нибудь, чтобы ты мог набить брюхо.

Миро охватило угрюмое осознание реальности происходящего, сожаление от того, что его вырвали из прекрасного сна. Рывком вскочив с кровати, он рванул на себя дверь.