Джим Томпсон - Дикий город

«Ну и что в этом такого особенного?» — спрашивал себя Майк, который сам переспал едва ли не с каждой бабенкой, которую был способен догнать. После печального несчастного случая все эти игрища пришлось прекратить, однако он не видел причин, почему Джойс должна была обрекать себя на подобные самоограничения. Единственное условие с его стороны — чтобы она была достаточно благоразумна, то бишь осторожна, чтобы по поводу ее поведения не чесали в округе языки, а его самого не выставляли при этом круглым идиотом.

Большего он от нее не просил и не ожидал. Только этого, ну и еще, конечно, чтобы хорошо выглядела и ласково с ним обходилась. Жевала бы на пару с ним солонину, а когда накатывала хандра, вместе с ним колотила бы посуду. Разумеется, чтобы катала его в инвалидном кресле по отелю, и он мог бы воочию видеть, как растаскивают его добро эти чертовы воришки, служащие... Вот уже кого Майк по-настоящему ненавидел, так это ворье, и можно считать, им здорово повезло, что он пока никого не схватил за руку. Будучи и сам в прошлом башковитым мошенником, он прекрасно понимал, какой серьезный урон могут нанести его собственности подобные типы.

Но вернемся к Джойс. Ожидал он от нее немногого, а просил и того меньше; даже не настаивал, чтобы она спала в одних с ним апартаментах. Предполагалось, что в перспективе — судя по всему, не столь уж отдаленной — она унаследует все его имущество. Именно это обстоятельство вселяло в него надежду на то, что их отношения будут складываться как нельзя лучше. «А почему бы им не быть такими? — спрашивал он себя. — С какой стати ей не чувствовать себя удовлетворенной?»

Причин тому вроде бы не было, считал он. Джойс оседлала добрую лошадку и вполне могла бы в свое удовольствие скакать на ней далеко-далеко. Однако постепенно Майк стал замечать, что удовольствия этого его женушка как раз и не чувствует. Нельзя сказать, чтобы она переживала из-за какой-то своей демонстративной выходки — нет, не было ничего такого, в чем ее можно было бы упрекнуть, — и все же он был неспокоен, постоянно мучило некое тревожное предчувствие, а жизнь научила его верить в предчувствия.

Майк попытался было умерить свои и без того скудные претензии — не помогло. Тогда, наоборот, решил закрутить гайки, в первую очередь денежные, но инстинкт — все то же предчувствие — подсказывал ему, что и это не поможет. Но и он не мог мириться с этими ее вспышками нетерпимости, откровенной озлобленности или чего там еще, что откровенно подталкивало к убийству. Но и вышвырнуть ее вон тоже было нельзя. Точнее, можно было бы, но при этом пришлось бы отдать ей половину всего состояния — именно это было предусмотрено их брачным контрактом, и нарушать его не позволялось никому.

Таким образом, если он разведется с ней — пятьдесят на пятьдесят. Если же она подаст на развод или «иным cnoco6ojvi сменит постоянное место жительства», то ей не полагалось ни цента, ибо те расходы, которые Майк понес в ходе их супружеской жизни, засчитывались как «полная доля причитавшейся ей собственности».

Впрочем, мысль о том, чтобы как-то откупиться от Джойс, ему даже в голову не приходила. Он и раньше не занимался подобными делами, и сейчас не собирался начинать, тем более в своем-то возрасте. Да и сама Джойс, с горечью думал Майк, тоже едва ли согласилась бы на половину наследства. Нет, эта дамочка явно нацелилась на весь пирог, и если он предложит ей меньшую долю или хотя бы даст основания думать, что так оно и будет, Джойс наверняка тут же опрокинет на него буровую установку. Так он и катался по дому в своем кресле, погруженный в раздумья и встревоженный, вздрагивая и дергаясь от каждого шороха.

В конце концов он решил выдумать некоего «приятеля» и от его имени поделиться проблемой со старшим помощником шерифа, который фактически являлся шерифом и олицетворял собой власть во всем округе. Беседа получилась не особо обнадеживающая.

Шеф происходил из «старой семьи» жителей западного Техаса и звали его Лу Форд. Несмотря на то, что Лу почти всегда улыбался, Хэнлон считал его едва ли не самым говнистым и занудистым сукиным сыном из всех сукиных сынов, которых он когда-либо знал.

— Итак, что мы имеем, — чуть ли не нараспев проговорил Лу. — По вашим словам, жена этого парня что-то замышляет против него. Однако пока она ничего конкретного против него не совершила, и у него нет никаких доказательств того, что она что-то замышляет. Что же он может в этой ситуации сделать? Я правильно вас понял, мистер Хэнлон?