Шарль Эксбрайя - Не сердитесь, Имоджин

— Любопытно, кого же это вы называете иностранными монархами? — отлично зная повадки Имоджин и желая позабавить коллег, решила продолжить игру Дженис. — Уж не Ее ли Величество королеву Елизавету Вторую?

— К чему это притворство, мисс Льюис? Будто вы не знаете, что ее семейство прибыло к нам с другого континента? И потом, с какой это, интересно, стати вы величаете ее Елизаветой Второй? Насколько мне известно, у вас никогда не было первой…

— Как это? А Елизавета Великая?

— Что-то не припоминаю… Разве что вы имеете в виду эту грязную шлюху, которая незаконно лишила Марию Стюарт сначала трона, а потом и жизни? Я вам откровенно скажу, Дженис Льюис, только англичане могли додуматься до того, чтобы посадить на трон чудовище, запятнавшее позором всю историю Англии!

Сценарий, в исполнение которого Имоджин неизменно позволяла себя вовлечь, был отработан раз и навсегда. После скандальной реплики присутствующие громко вскрикивали от негодования, а из соседнего кабинета туг же появлялся встревоженный Энерин Арчтафт.

— Что за шум! Что здесь происходит?

Всегда находился желающий довести до сведения начальства, что мисс Мак-Картри только что оскорбила Ее Величество королеву Англии, а в ее лице и все королевское семейство. Родом из Милфорда, Энерин Арчтафт был не только, как и положено истинному сыну Уэльса, напрочь лишен чувства юмора, но к тому же появился на свет ярко выраженным холериком. Он слыл ревностным служакой и, продвинувшись по службе исключительно благодаря собственному прилежанию и усердию, считал дерзким посягательством на свою профессиональную честь все, что хоть на миг отрывало его самого и подчиненных от работы. Поэтому он всей душой ненавидел Имоджин, постоянно сеявшую смуту в рядах сослуживцев и тем самым снижающую эффективность их трудовой деятельности. Арчтафт горел тайным желанием найти повод, чтобы раз и навсегда избавиться от возмутительницы спокойствия.

В тот день прерванная из-за внезапного шума работа над очередным досье повергла начальника отдела в сквернейшее расположение духа, и он поспешил сорвать зло на своем давнем неприятеле.

— Вы, кажется, хотели мне что-то сказать, мисс Мак-Картри? — поинтересовался он, решительной поступью направляясь к шотландке.

— Да нет, мистер Арчтафт, разве то, что была бы чрезвычайно признательна, если бы мне дали возможность спокойно заниматься своим делом. Позволю себе напомнить, что наше правительство платит мне за работу, а не за всякие посторонние разговоры, которые здесь упорно стараются навязать.

— Что вы себе позволяете, мисс Мак-Картри! — Арчтафт рванул пальцами ворот рубашки, будто тот вдруг стал ему очень тесен и грозил немедленным удушьем. — Я этого не потерплю!

— В таком случае, сэр, не смею вас больше задерживать! — парировала под приглушенные смешки аудитории шотландка.

— Остановитесь, мисс Мак-Картри! Я не намерен более выносить ваше наглое манкирование своими гражданскими обязанностями!

На что вконец разъяренная Имоджин, вскочив от негодования, завопила:

— Не хватало, чтобы какой-то полудикий валлиец объяснял мне, в чем заключаются мои гражданские обязанности!

Бедному Арчтафту было явно не по плечу состязаться в красноречии с неукротимой мисс Мак-Картри. Он зажмурил глаза и что-то забормотал, моля Всевышнего дать ему силы сдержаться и не наброситься на бунтарку с кулаками.

— Ваше счастье, мисс Мак-Картри, что вы не мужчина! — сдавленным голосом пробормотал он.

— Глядя на вас, мистер Арчтафт, я радуюсь этому вдвойне!

Вредная Дженис до времени не вмешивалась, поджидая, пока страсти не накалятся до предела. Теперь она подошла к мисс Мак-Картри и, нежно взяв ее за руку, прощебетала то, что целыми днями повторялось в кулуарах и кабинетах административной службы Адмиралтейства:

— Не сердитесь, Имоджин!

Затем, повернувшись к начальнику отдела, с улыбкой проговорила:

— Думаю, мистер Арчтафт, вы просто неправильно поняли друг друга.

Энерин давно мечтал, чтобы Дженис стала его женой, и потому, не посмев перечить, покорно ретировался к себе в кабинет, бормоча под нос ругательства. Дженис вернулась на свое место, и в комнате вновь воцарился порядок — увы, на время, поскольку там, где находилась шотландка, спокойствие всегда оказывалось недолговечным.

Не прошло и часа, как зазвонил внутренний телефон. Мисс Мак-Картри просил зайти сам шеф управления. Все сочувственно посмотрели на Имоджин. Похоже, втайне подумала каждая, на сей раз их шутки зашли слишком далеко. Чувствуя себя в центре всеобщего внимания, Имоджин приняла горделивую позу и, выходя, бросила Дженис Льюис: