Алексей Макеев - Проказы разума

Внутри в палате находился Виктор, тот самый мужчина с окладистой бородой, насупленными бровями и ясным взглядом. По своему обыкновению Виктор, очевидно, вновь перепутал палаты и забрел в одну из них, где у него и закончился «завод». Он остановился у одной из тумбочек, склонившись над ней в ступоре.

Я зашел в бокс, приблизился к Виктору, взял его за локоть и развернул.

– Пойдем, дружище, это не твоя палата.

Больной покорно развернулся и, направляемый мною, прошаркал тапочками по боксу, затем «предбаннику» и вышел в коридор. Со слов Георгия я уже знал, где его палата, а потому довел до нее. Потом отправился к себе.

В нашем боксе деятельный Георгий разучивал с Миклухой скороговорку, все слова в которой начинались на букву «г». «Гриша, гад, гони гребенку, гниды голову грызут». Причем Дмитрий никак не мог запомнить слово «голову» и все говорил «гниды волосы грызут». Сухареву терпения учить Миклуху не хватало, он торопился, злился, отчего Дмитрий еще больше сбивался.

– И что ты все время гэкаешь? – возмутился он, тараща на своего «ученика» глаза. – Ты же не хохол, а русский, говори не «гэ», а «г».

Миклуха очень старался говорить «г», но получалось «гэ» фрикативное.

– Слу-по-шай! – в конце концов возмутился и Миклухо. – Может быть, я всегда так во-го-рю. Я ж с Брянщины!

– Чего же ты сразу не сказал! – обиженно произнес Сухарев. – Я тут, понимаешь ли, распинаюсь, учу его правильно букву «г» выговаривать, а он всю жизнь гэкает. Ладно, черт с тобой, говори как знаешь.

Наконец Миклухо правильно сказал всю скороговорку, и Георгий от него отстал.

Ближе к обеду в наш бокс пришел высокий стройный молодой мужчина со строгими чертами лица, одетый в джинсы, коротковатый медицинский халат и обутый в кроссовки. Искал он, очевидно, меня, потому что, взглянув на табличку на кровати, на всякий случай поинтересовался:

– Игорь Степанович?

– Да. – Я сел на кровати, поскольку лежал, и уставился на посетителя.

– Меня зовут Вячеслав Васильевич. Я провожу лечебную физкультуру. Хочу с вами позаниматься.

Я кашлянул в кулак.

– Вы знаете, Вячеслав Васильевич, я профессиональный спортсмен. Преподаю в детско-юношеской спортивной школе вольную борьбу.

– Ну и что же? – Ничуть не смутившись из-за моего заявления, врач сделал ко мне шаг и взялся за спинку кровати. – Я хочу провести с вами занятия по восстанавливающей после инсульта программе лечебной физкультуры.

– Доктор, я сам могу преподавать лечебную физкультуру, поскольку у меня есть на это право и соответствующий документ, – соврал я, хотя не очень-то покривил душой, потому что хоть и документа у меня не было, но в институте физкультуры ЛФК проходил.

И тем не менее Вячеслав Васильевич не отступал.

– Все же, Игорь Степанович, я жду вас завтра в спортивном зале, расположенном справа по основному коридору. Так положено.

Мне вовсе не улыбалось заниматься лечебной физкультурой вместе со старичками, перенесшими тяжелейший инсульт, идти на занятия я не собирался, но все же сказал:

– Хорошо, я приду. Спасибо, доктор!

Врач покинул нашу комнату, зашел в соседний бокс, и уже оттуда раздался его голос.

– Исмаил, – обратился он к парализованному таджику, – попробуйте поднять правую руку… Так, а теперь левую… Понятно. Пошевелите правой ногой. Левой… Ясно… А теперь вы, Петр Иванович, обратился он к мужику, похожему на беса, только что выскочившего из преисподней. – Правую руку. Левую. Пошевелите левой ногой. Правой. Отлично… Ну, что можно сказать… Исмаил, с вами пока лечебной гимнастикой заниматься рано, а у вас, Петр Иванович, восстанавливаемость хорошая, давайте-ка попробуем немножечко подвигаться. Осторожно, попробуем сесть в кровати. Нет, нет, Петр Иванович, с моей по-омощью. Сели. Так. Хорошо… А теперь давайте попробуем подняться. Опирайтесь на меня. Отлично, отлично. – Раздались вздохи Горелова, тяжелая поступь его ног, шарканье пятками по полу. – Так, хорошо, давайте, двигаемся до двери, намечайте себе путь, Петр Иванович, вот спинка кровати, опирайтесь на нее, потом дальше, дверной косяк. Теперь стена «предбанника», ваша цель добраться до санузла, а потом до унитаза. Я показываю вам путь до туалета и обратно, запоминайте, пожалуйста, коль вы хотите самостоятельно себя обслуживать.

Сквозь открытую дверь в проеме было видно, как в «предбанник» вышел в сопровождении врача Петр Горелов. Он был худ, казался немощным, за исключением памперса, на нем абсолютно никакой одежды не было. Шел он босиком на трясущихся ногах и представлял собой жалкое зрелище. Много я на своем веку повидал, но вот одряхлевшего черта в памперсе видел впервые. Парочка прошествовала до двери в санузел, затем развернулась и пошлепала обратно. Вскоре раздался скрип кровати, Горелов сел на нее, и доктор сказал: