Эллестон Тревор - Полет 'Феникса'

Они не должны видеть никаких проблем.

- Вы когда-нибудь управляли самолетом?

Моран вздрогнул. Таунс опять смотрел парню прямо в глаза. У Фрэнка даже лицо изменилось: выпяченный подбородок, зеленые тени от солнечных очков. Это было лицо слепца, старое, заросшее седой щетиной, потное.

- Нет, - ответил Стрингер.

Таунс чувствовал, что должен выложить этому юнцу весь свой опыт полетов на всех трассах, где ему довелось бывать. Но какую долю всего этого опыта можно передать словами?

- Итак, вы никогда не управляли самолетом. Я же летал на всяких. Не собираюсь обременять вас исповедью пилота-ветерана, мистер Стрингер, хочу только сказать, что не всегда я возил нефтяников. Был командиром и на больших авиалиниях, на "Боингах" и "Стратолайнерах" - по сто тонн за раз. Лондон - Токио, Нью-Йорк - Лиссабон и тому подобное. А на коротких маршрутах - арктические вертолеты; полеты в джунгли, куда угодно. Я не говорю, что я хороший пилот, - он красноречиво посмотрел на оторванную стойку шасси. - Вы видите, каков я, но...

- Ты посадил его, как перышко, - вставил Моран.

- Да уж, перышко. - Таунс опять повернулся к Стрингеру. - Но скажу вам, что у меня большой опыт. Вы знаете куда больше моего об аэродинамике, коэффициентах торможения и факторах напряжения - ваша теория прекрасна. И если бы вы сами собирались повести то, что намереваетесь построить, я бы сказал: дерзайте, вы в себя верите. Но сообразите: у этого мотора опорная сила две тысячи фунтов, и стоит его запустить, как он сразу же растрясет плод вашей фантазии из латаного хлама, и прежде чем кто-нибудь успеет спрыгнуть, пропеллер превратит его в фарш. Вы действительно считаете, что вы можете...

Но Стрингер уже стирал сандалиями нарисованную им пальму.

- Фрэнк, послушай...

- Помолчи!

Стрингер монотонно резюмировал:

- Я сообщил мистеру Морану, что нет проблем с постройкой самолета, но предположил, что у нас может возникнуть трудность с пилотом. - И он ушел, вжав в бока худые голые руки.

Моран смахнул пот с лица:

- Фрэнк, послушай...

- Нет, это ты послушай, - голос Таунса понизился. - Я убил двоих. Добавь туда же Харриса, Робертса и Кобба, у которых нет никаких шансов. На том же пути Кепель. Шестеро. Шесть человек, Лью. Ты хочешь, чтобы я умертвил еще восьмерых, пытаясь поднять с земли эту химеру?

Моран ждал. Стрингер скрылся из виду. Остальные, сидя под пологом, разбирали инструменты, готовые ухватиться за свой единственный шанс.

- Сколько раз, Фрэнк, ты нарушал летные инструкции, и все сходило? Сотни раз. Ты сам рассказывал, как сажал машины с избытком горючего, потому что это было безопаснее, чем идти на новые виражи при забитых воздушных путях. В конце концов, именно пилот принимает решение, потому что он там, на самолете, и должен его посадить, а ребята из наземного контроля сидят себе на земле задницами в креслах и пьют чай.

Таунс снова зажмурил глаза, и Моран знал, что он слушает.

- Я заметил, как стая гусей пересекла наш курс как раз перед тем, как мы попали в песчаную бурю, с запада на восток. Знаешь, что случилось бы, если бы мы повернули на Эль Ауззад и попробовали сесть? Его бы закрыли еще до того, как там оказались эти чертовы гуси. Все закрылось бы для нас - господи, ведь не только здесь прошла эта буря! Если ты не усвоишь правильный взгляд на это крушение, то, Фрэнки...

- Хорошо, я не виноват. - Голос Таунса был таким же изможденным, как и лицо. - Опять же, я не буду виноват и тогда, когда этот умненький мальчик построит свою ветряную мельницу, а вы в нее заберетесь, - потому что я ее не поведу. Все что угодно - только не убийство.

Моран поднялся. На вспотевшие ноги налип песок, солнце жгло спину. Он сказал:

- Ты ведь знаешь, может пройти шесть месяцев, а нас не найдут.

- Мы продержимся столько, сколько хватит воды. На тридцать дней ее не хватит.

Моран вышел на солнцепек, зажмурив глаза, обогнул самолет, осмотрел большой пропеллер правого двигателя. Две лопасти были повреждены, но Стрингер сказал, они их укоротят, все три, и потеряют не больше пяти процентов площади. Он понимал, что имел в виду Таунс. Три металлических плоскости, раскрутившись с двухтысячефунтовой силой, поднимут собственную песчаную бурю и в миг сломают любую недостаточно прочную структуру. Такой пропеллер способен скосить целую армию.

Рядом появилась чья-то тень.

- Инструменты не так уж плохи, - заметил Белами.

- Да?

- Дрянь, конечно, но могло быть и хуже. - Он уверенно смотрел в глаза штурману, скрестив на груди руки, и не спрашивал, какое решение принял Таунс: они слышали их спор и знали, что Таунс против.