Андрей Троицкий - Награда для Иуды

– Чья машина? – Мальгин показал пальцем на темно-зеленую «девятку».

– По документам моя, взял за долги с одного хрена. Но я не езжу на таких таратайках. Поэтому время от времени ей пользуется шурин. Он простой бедный малый, не сноб, в отличие от меня. Он просто молится на эту машину, языком ее вылизывает.

– Слушай, а если я немного покатаюсь на этой «девятке»? Недельку, например. Ведь мне надо на чем-то увезти из гаража твой арсенал. Как тебе моя блестящая идея?

Давыдович поморщился, давая понять, что от идеи лично он не в восторге, да и шурин наверняка расстроится.

– В этом гараже есть подвал?

– Огромный. Целая слесарная мастерская. Вода и все такое. Даже туалет.

– С твоего позволения я посмотрю.

Мальгин поднял крышку люка и, включив свет, стал спускаться вниз. Давыдович вздыхал и, платком вытирая пот, думал о том, что язык его слишком длинный. Когда-нибудь его подрежут.

– Отличный подвал, – Мальгин появился на поверхности, стряхивая с брюк пыль. – Ты не разрешишь мне им попользоваться некоторое время?

– На хрен тебе свалился этот подвал?

– Еще и сам не знаю.

– Пользуйся и постарайся не разбить машину, – Давыдович положил ключи на ладонь Мальгина.

– Даже не поцарапаю.

– Вижу, дела у тебя так себе, не блестяще?

– Ты прав. Как всегда, прав.

– У меня тоже все дерьмово, – пожаловался Давыдович. – В конторе ко мне приставили нового куратора, мальчишку, которого перевели в Москву откуда-то с периферии. Полная дубина. Возможно, лет через десять он немного пообтешется, из этого материала получится что-то похожее на человека. Но пока он совершенно безнадежен. Сам не живет и другим не разрешает. Теперь я плюнуть не могу, предварительно не получив его разрешения. Я должен отчитываться буквально во всем. Я не могу спокойно жить половой жизнью, уже чувствую первые приступы импотенции. Такой молодой человек – и уже конченая сволочь.

– Не переживай, – Мальгин похлопал Давыдовича по плечу. – Случаются неприятности и похуже.

– Если не секрет, на кого ты сейчас работаешь?

– На себя. Только на себя.

Елисеев давал показания в течение трех с лишним часов. Закиров слушал внимательно, старался как можно реже прерывать рассказ наводящими вопросами, время от времени делал пометки в толстом блокноте. Наконец, когда повествование подошло к концу, нажал на клавишу диктофона, остановил запись и, вытащив кассету, сказал:

– Все очень складно, красиво и убедительно. Но все это, – постучал пальцем по диктофону, – все это придется стереть, а затем переписать по новой.

– Но почему? Я рассказал правду. Что опять не так?

– Все не так. По-вашему выходит, что это вы и ваш покойный брат приняли предложение Барбера, которое он передал через Онуфриенко. Это вы решили устроить ему побег с зоны. А Мальгин… Он человек маленький. Только выполнял ваши распоряжения. Это же глупость непроходимая. Вы сами себя оговариваете, взваливаете на плечи всю тяжесть ответственности. Надо повернуть по иначе. Предложение Барбера поддержал в первую голову Мальгин. Это он, втеревшись в доверие, убедил вас и покойного брата пойти на эту авантюру.

– Но все было не совсем так, иначе…

– Какая разница, как все было? Кого это интересует? Суд? Ни в малейшей мере. Следствие? Следствие – это я. Вы хотите в тюрьму? В таком случае показания менять не станем. Отправляйтесь на нары.

Елисеев снова представил себе тесную камеру, заплеванную и грязную, забитую вонючими человеческими отбросами. Представил свою жену, чуть свет она занимает очередь у окошка под стенами тюрьмы, чтобы передать мужу жратвы и сигарет. Бесконечная вереница хмурых людей едва движется или стоит на месте, трудно понять. В этой очереди можно упасть в обморок, можно отлучиться на пару часов, можно даже забеременеть, и никто из окружающих, поглощенных собственным горем, этого даже не заметит.

– Нет, на нары не хочу.

– Тогда слушайте меня, – Закиров вставил в диктофон кассету, перемотал пленку. – И набросайте в голове некий план. Пункт первый: Мальгин убедил вас ввязаться в это грязное дело. Он долго, день за днем вас обрабатывал, капал на мозги, брал за глотку. А вы поддались на уговоры, согласились, потому что «Каменный мост» оказался в трудном положении. На самом деле вы хотели сдать Барбера в уголовку, как только он вернет деньги. Пункт второй: Мальгин и юрист гражданин Израиля Григорий Левин подготовили и осуществили побег Барбера с зоны.