Александр Вин - Закон королевского бутерброда

И звенели в тишине мгновения их короткой, счастливой жизни….

– Эй! Э-эй?!

Из темноты у ворот донеслись тихие вежливые возгласы.

– Джако, это ты? Заходи.

На тропинке, ведущей от ворот к веранде, зашевелилась в пространстве белая рубаха. Ни лица́, ни ног, ни рук темнокожего Джако в сумраке, добавленном тенями высоких кактусов, не было видно.

– Привет!

– Здравствуй, Джако! Что-то нужно?

– Смотри! Это тебе!

Джако вплотную подошёл к Глебу, чтобы тот смог внимательней рассмотреть подарок.

В его руках шевелились и попискивали два крохотных щенка.

– Ой! Откуда они у тебя?!

Джой вскочила с кресла, босыми ногами пробежала к ступенькам.

– Английская яхта в гавань пришла. У них много. Я попросил – они дали мне их. Хочешь, тебе подарю?

Глеб захохотал, обнял негра вместе со щенками.

– Они же не черепашки, дружище Джако, их незаметно с собой в самолёт не возьмёшь! Хотя красавцы, особенно вот этот, коричневый, с белыми пятнами! Похож на лэндзира.

– И глазки у него голубые!

– Неужели тебе такие нравятся!?

Глеб искоса взглянул на Джой.

– Возьмёшь?

– Да, вот этого, коричневого…

– Назови его Пэл.

– Хорошо.

Джой прижала пушистого щенка к груди.

Потом, когда Глеб включил большую красную лампу в углу комнаты, и встал перед ней, жадно вглядываясь напоследок в милое лицо, Джой приподнялась на кончиках пальцев и ещё раз сильно обняла его. Увидела то, что хотела запомнить надолго. Синие, печальные глаза.

А она в жизни капитана Глеба Никитина осталась именно такой – робкой, тревожной, бледной от невысохших слёз….

Маленький джип медленно выкатился за ворота. Последний раз, под светом фонаря, мелькнуло: «Land of Sea and Sun».

Глеб вышел из душа, сильно вытираясь мягким оранжевым полотенцем. За открытым окном, внизу, в бухте, уже начинали грохотать первые далёкие залпы салюта. Ежегодная яхтенная регата на острове Антигуа стартовала.

Походная сумка была уже заблаговременно и точно упакована, оставалось только правильно распорядиться подарками и окончательно застегнуть остальные ремни. Капитан Глеб подкинул, поймал на ладонь знакомый блестящий браслет из рыбок.

«Двадцать четыре…».

С вещами всё было решено.

Он встал у окна, с улыбкой, по-мальчишески считая секунды промежутков между появлением очередной вспышкой салюта и оглушающим раскатом. Привычно набрал номер на своём телефоне.

– Здравствуйте, уважаемая Наталья Павловна! Разбудил? Не гневайся, пожалуйста, прошу тебя, за моё молчание! Поверь, не до милых разговоров все эти дни было…. Снег там с вас идёт? Здорово! Я скоро буду. Да, сейчас уже еду в аэропорт…. Пока. Целую.

Торжественные раскаты помешали капитану Глебу Никитину оставаться до конца бдительным. Шорох шагов и голос за спиной он услыхал одновременно.

– Не будешь. Погорячился ты, приятель, малешко…

Конечно, резко обернуться и приготовиться к неприятностям было бы пустяшным делом, но абсолютно бесполезным в данных, тревожных обстоятельствах.

На пороге комнаты стоял Немой. Блестящий полицейский револьвер в его руке подтверждал, что действительно, в словах и поступках Глеба Никитина была допущена некоторая не очень оптимистическая спешка.

– Ну, привет, россиянин…. Только не трепыхайся. Вот так, стой правильно.

Глеб аккуратно положил телефон на столик, движением ладони задумчиво пригладил короткие седоватые волосы.

– А смысл? Всё закончено. Я улетаю. Тебя с помощью американцев найдут в какой-нибудь местной норе через пару дней…

Немой-Роман захохотал с искренним весельем, переложил револьвер из руки в руку.

– Опять ошибка. Улетаешь не ты, а я – мне же гораздо нужней! И это тебя очень скоро найдут здесь, распухшего от жары и с простреленной башкой.

Большой человек продолжал хохотать, морщась от боли.

– …Твои документы, твой билет, твои вещи – и при них я, настоящий русский парень, при этом очень разговорчивый. Классно придумано?! Какой шанс! Никто не ждёт от убогого немого придурка такой фишки! Завтра я уже буду гулять по Лондону…

Такая точность в расчётах противника была излишней и даже обидной. Глеб прыгнул в сторону, пытаясь разбить единственный на всю комнату светильник. Грохот выстрела и очередной залп торжественной яхтенной иллюминации совпали.

Оружие, предназначенное для эффективной государственной службы, всегда беспощадно и последствия его применения его почти всегда тяжелы.

Капитан Глеб Никитин не по своей воле упал на пол, на белом плече его халата расплывалось бурое пятно.