Мелани Раабе - Западня

Мне захотелось убежать от этого нахлынувшего вдруг томительного и плотского, как сырое мясо, чувства. А я и бегу – да только по конвейерной ленте тренажера. И как ни ускоряйся – все равно остаешься на месте. Хватит об этом думать – я увеличиваю скорость движения беговой дорожки на два, а потом и на три деления.

Пульс зашкаливает, почти задыхаюсь – и вдруг вспоминаю прошлую ночь. Ужасный кошмар, из которого с большим трудом выбралась и проснулась, задыхаясь и суча ногами под одеялом. Это был не обычный кошмар с Ленценом, гораздо хуже. Все было как-то особенно ужасно. Как-то особенно осязаемо. И мой страх. И ухмылка Ленцена. И кровь Шарлотты на его руках.

По крайней мере, одно хорошо с этим кошмаром. Теперь мне окончательно понятно: придется подчиниться необходимости и обойтись без Шарлотты. Не хочется, но придется. Подсознательно мне это было давно ясно, но страх делал меня эгоисткой и не позволял взглянуть правде в глаза. Мне не хотелось встречаться с Ленценом, не имея поблизости преданного мне человека, но при этом я совершенно игнорировала то, что подвергаю Шарлотту опасности, заставляя ее быть рядом с убийцей. Я же не знаю, почему он убил и как – намеренно или в состоянии аффекта, и сколько людей он отправил на тот свет до Анны или после, я же абсолютно ничего об этом не знаю. Не хочу, чтобы Шарлотта с ним встречалась, и надо позаботиться о том, чтобы этого не произошло. Маловероятно, конечно, что он на нее набросится, но надо исключить любой риск.

Надо прямо с утра взять телефон, позвонить Шарлотте и сказать, что в день интервью она свободна. И тогда я останусь с Ленценом наедине.

Заканчиваю тренировку, выключаю беговую дорожку, вся мокрая от пота схожу с нее. Тело измотано до предела, и мне нравится это чувство. По дороге в ванную прохожу мимо своей невзрачной чахлой орхидейки, которая робко притулилась на подоконнике в холле. Сама не знаю, почему вдруг у меня появилась потребность перенести ее из оранжереи в дом и начать за ней ухаживать. Вхожу в ванную, кое-как стягиваю через голову мокрую, прилипшую к телу майку. Встаю под душ, включаю теплую воду и наслаждаюсь, всей кожей чувствую, как вода течет струйками по плечам, по спине, по бедрам. Мое тело вновь пришло в себя, словно очнулось после долгих лет бесчувствия.

Внезапно у меня возникает страстное желание испытать еще кое-что. Хочу грохочущего рока, чтобы аж лопались перепонки, хочу пьяного алкогольного головокружения, хочу смертельно острой еды, хочу любви.

А память перечисляет все, чего я лишена в своем мире: бродячая кошка, которая вдруг начинает тереться об ногу. Монетка на тротуаре. Подъем в лифте, полном напряженного людского молчания. Послание на фонарном столбе: «В прошлый четверг я увидел тебя на концерте Coldplay и потерял в толпе, тебя зовут Мая, без Й, у тебя каштановые волосы и зеленые глаза, прошу, набери номер 0176-…». Запах горячего асфальта летом. Укус осы. Забастовка железнодорожников. Полная остановка вагона. Сцена под открытым небом. Импровизированный концерт. Любовь.

Выключаю воду, переключаю мысли. Очень многое надо сделать.

Не прошло и десяти минут, а я уже снова в своем кабинете и снова пишу, а на оконном стекле расцветают первые ледяные цветы.

Это чудесное мгновение между сном и пробуждением.

Засыпая, Софи погружается в непрекращающийся кошмар. А когда просыпается, на нее обрушивается страшная реальность. Но это короткое мгновение между – оно абсолютно чудесно.

Но и сегодня тоже это мгновение было кратким, как взмах ресниц, и Софи чувствовала, как все возвращается. Бритта мертва. И следом – отчаяние. Бритта мертва, Бритта мертва. Ничего больше не будет по-прежнему.

Она часами лежала в постели без сна, пока однажды, после многих бессонных ночей, глаза вдруг сами закрылись. Сейчас, проснувшись, она пыталась разобрать красные цифры на дисплее радио с будильником. Без чего-то четыре. Она и двух часов не проспала, но понимала, что оставаться в постели бессмысленно.

Откинула одеяло на край кровати и вдруг замерла на месте. Перед внутренним взором возникло то, что она увидела в доме Бритты. Что-то там было не так. Что-то там было изначально нарушено. Ночами напролет она лежала без сна и все думала и думала об этом, но мысль ускользала, ее никак не удавалось ухватить. И вот сейчас ей показалось, что во сне она снова заметила эту важную деталь. Софи закрыла глаза, задержала дыхание – но самое главное в этом сне ускользало от нее. Она встала и бесшумно, чтобы не разбудить Пауля, вышла из комнаты, закрыла за собой дверь. И только тогда облегченно вздохнула, Пауль не проснулся. Меньше всего в этот момент было нужно, чтобы ее жених заметил, что она не спит, вскочил, начал ее искать и приставать со своими навязчивыми утешениями. И уж последнее, что она была готова перенести, это очередной вопрос Пауля: как ты?