Мелани Раабе - Западня

Это куда хуже, чем если бы кто-то из них завел интрижку на стороне. Наверное, причина в нем. Ведь дело не только в их отношениях, в последнее время он вообще странно себя чувствует. Как будто отрезан от жизни, как будто живет в водолазном колоколе. Дело не в Мии. Ему уже давно знакомо это чувство, какая-то неопределенная фантомная боль, и невозможность понять другого человека, и невозможность быть понятым другими. Он и на работе это чувствует. И когда общается с друзьями. И в театре он чувствовал то же самое.

Разве это нормально? Жить как в водолазном колоколе? Может, это просто кризис среднего возраста? Но что-то он рановато наступил – прямо сразу в тридцать.

Йонас отогнал от себя эти мысли, глубоко вздохнул и приблизился к силуэту с дымящейся сигаретой.

– Добрый вечер, – сказала женщина.

– Добрый вечер, – ответил Йонас. – Что привело вас сюда, фрау…

– Называйте меня просто Софи.

Йонас подумал, что надо бы ее сразу послать куда подальше, ведь это же наглость с ее стороны вот так вламываться в его частную жизнь. Послать ее, зайти в дом, принять душ и забыть этот странный визит. Вместо этого он сел рядом.

– Хорошо, Софи. Что вы тут делаете?

На секунду она задумалась.

– Мне бы хотелось узнать, как все обстоит.

– Простите?

– Вы спросили, что я тут делаю. Я пришла спросить, как продвигается, – она запнулась, – расследование.

Йонас внимательно посмотрел на сидевшую перед ним молодую женщину, окутанную клубами сигаретного дыма. Длинные ноги, согнутые в коленях, скошены набок, как у раненого кузнечика, одной рукой обнимает себя, будто бы замерзла, несмотря на жаркую летнюю ночь.

– Может, мы обсудим это завтра в моем кабинете? – предложил он, прекрасно понимая, что нужно как можно скорее уйти, чтобы избавиться от нее.

«Но почему я этого не делаю?» – спросил себя Йонас.

– Но я же уже здесь. Тут же тоже можно поговорить.

Йонас вздохнул.

– Не знаю, что вам и сказать. Мы будем продолжать собирать улики. Подождем, что скажут судмедэксперты, будем опрашивать много разных людей – словом, сделаем все, что сможем. Это наша работа.

– Вы найдете убийцу, – сказала Софи.

И это был не вопрос. Утверждение.

Йонас подавил тяжелый вздох. И зачем я ей только пообещал? Надо было быть поаккуратней. Место преступления – настоящий кошмар для криминалистов. За пару дней до убийства жертва, Бритта Петерс, устраивала в своем доме вечеринку в честь дня рождения подруги, на которой присутствовало около шестидесяти гостей. Эти шестьдесят человек оставили после себя по всему дому уйму отпечатков пальцев и биологических следов. Если не поможет фоторобот или не всплывет кто-нибудь подозрительный в окружении жертвы, шансы ничтожны.

– Мы сделаем все, что сможем, – сказал Йонас.

Софи кивнула. Затянулась сигаретой.

– Было что-то не так в доме Бритты,-сказала она. – Но не могу понять что.

Йонасу было знакомо это чувство, это напряженное беспокойство, как будто звук очень низкой частоты, который не слышишь ушами, но чувствуешь всем телом.

– Можно мне тоже? – попросил он. – Я имею в виду сигарету.

– Это последняя. Но можете затянуться.

Йонас взял горящую сигарету, которую ему протянула Софи, и кончики их пальцев на мгновение соприкоснулись. Он сделал глубокую затяжку, вернул сигарету. Софи поднесла ее к губам.

– Думаю, Бритта стала случайной жертвой, – сказала она между двумя затяжками.

– Почему вы так считаете, позвольте спросить?

– Никто из ее знакомых не способен на такое. Никто.

Йонас молчал. Снова взял протянутую Софи сигарету, затянулся, вернул. Софи молча погасила ее. Какое-то время она сидела рядом, глядя в темноту.

– Может, мне рассказать вам про Бритту? – наконец спросила она.

У Йонаса не хватило духу сказать нет, и он согласно кивнул. Софи немножко помолчала, словно обдумывая, с чего начать.

– Когда Бритте было пять или шесть лет, – начала наконец она, – мы как-то поехали с родителями погулять по городу. Идем по улице, в руках у нас по вафельному рожку с мороженым, лето, так все ясно вижу, словно вчера это было. И тут попадается нам этот бездомный. Грязный какой-то оборванец, рядом шелудивая собака и сумка на колесиках с пустыми бутылками. Мы бездомных никогда не видели. Я так перепугалась, когда мимо проходили, от него так плохо пахло, он выглядел таким больным, и у него была такая страшная собака. А Бритта с любопытством посмотрела на него и говорит что-то вроде «Привет, дяденька», или что там говорят дети незнакомым взрослым. А тот осклабился и ей в ответ: «Привет, девочка». Родители нас быстро увели прочь, но Бритта все никак не могла забыть этого бомжа. И битый час выносила мозг родителям: а что это за дядя, и почему он так смешно выглядит, и так смешно говорит, и так смешно пахнет, и родители сказали, что дядя, наверное, болеет и ему негде жить. С тех пор каждый раз, как мы собирались на прогулку, Бритта собирала пакетик еды и искала этого бомжа.