Джеймс Чейз - Том 15. Саван для свидетелей. Лапа в бутылке

В конце концов, Голович принял решение, которое нанесло урон его гордости и ослабило его положение. Он связался с синдикатом и сообщил, что не может контролировать ситуацию, и попросил помощи.

— Ожидаешь? — заворчал Сейгель, усаживаясь в кресло. — И чего же ты ожидаешь?

Голович взглянул на часы.

— Я ожидаю Феррари. Он должен быть с минуты на минуту.

Сейгель нахмурился.

— Феррари? Какого Феррари?

— Вито Феррари, — ответил Голович.

Сейгель застыл в кресле. Его большие руки так сильно сжали ручки кресла, что выступили белые костистые суставы. Его загорелое лицо покрылось пятнами, стало сначала красным, потом побелело. Он наполовину подался из своего кресла.

— Вито Феррари? Он не нужен.

— Нужен!

— Но зачем? Что за глупость? И почему он будет здесь?

Голович пристально посмотрел на него. Его маленькие черные глазки блестели, как стеклянные бусинки.

— Я попросил его приехать.

Сейгель медленно встал.

— Ты что, с ума сошел? Ты попросил Феррари приехать сюда? Почему?

— А кто еще, по-твоему, может справиться со всей этой заварухой? — спросил Голович. — Ты, что ли? Ты думаешь, что сможешь управиться?

— Но Феррари…

— Если эти двое начнут давать показания на езде, с нами будет покончено. Их нужно заставить молчать. Ты уже пробовал это сделать. Я тоже. Мы оба провалились. Мы больше не имеем права на неудачу. Поэтому я и попросил синдикат прислать Феррари. Они сказали, что я поступил правильно.

— А что скажет Маурер? — спросил Сейгель, облизывая пересохшие губы. — Ты же знаешь, что он не потерпит, чтобы на его территории был человек синдиката.

— Маурера здесь нет. Если бы он остался, может быть, нам не пришлось бы просить прислать нам Феррари, но он не остался. Но сейчас мне нужно спасать организацию. И есть только один человек, который сможет это сделать для меня, — Феррари!

Имя Вито Феррари вызвало у Сейгеля такой ужас, какой вызывал великий инквизитор у средневековых еретиков. Вито Феррари был палачом организации. О его жестокости, безжалостности, его преступлениях и кровожадности ходили фантастические и невероятные рассказы. Он стал легендарной фигурой в преступном мире.

Сейгель знал, что если он когда-нибудь оступится, то именно Феррари будет послан синдикатом, чтобы убить его. Попросить прислать сюда Феррари — это все равно, что просить смерть нанести визит. Сейгель с ужасом смотрел на Головича.

— Ты, должно быть, сошел с ума! — сказал он.

— Либо он, либо организация. Я не хотел приглашать его. Если бы я знал, что смогу сам со всем этим справиться, неужели ты воображаешь, что послал бы за ним?

Сейгель хотел что-то сказать, но в этот момент раздался стук в дверь. Он повернулся. Глаза у него стали напряженные и испуганные.

— Войдите, — сказал Головин.

Показался Датч. У него было белое оцепеневшее лицо человека, редко бывающего на солнце.

— Тут вас спрашивает какой-то тип, — сказал он Головину. — Он говорит, что вы его ждете.

Головин побледнел и медленно кивнул головой.

— Хорошо. Впусти его.

Датч вопросительно посмотрел на Сейгеля, но тот отвернулся. Датч проковылял через комнату и открыл дверь, ведущую в соседний кабинет.

— Входите, — услышал Сейгель, как он пригласил кого-то.

Сейгель, стоя, ожидал его с бьющимся сердцем. Хотя он много раз слышал имя Феррари за время своей преступной жизни, но ни разу не видел ни его самого, ни его фотографии. Однако в голове Сейгеля сложился образ Феррари. Он представлял его огромным, неотесанным, мощным, грубым и свирепым. С такой репутацией, которую имел Феррари, можно было выглядеть, по мнению Сейгеля, именно так, И когда Вито Феррари спокойно вошел в комнату, Сейгель был потрясен.

Феррари оказался на дюйм или около того ниже пяти футов, почти карлик, и, казалось, состоял только из кожи и костей. Черная визитка висела на нем так, будто ее повесили на проволочный манекен. Сейгеля сразу же поразила совершенно необычная манера передвигаться, присущая Феррари. Казалось, он скользит по паркету бесшумно и плавно, как призрак. А когда Сейгель взглянул в его лицо, оно снова напомнило ему призрак.

Лицо Феррари было клинообразным. У него был широкий лоб и узкий квадратный подбородок. Нос, крючковатый и слишком большой, доставал почти до рта, лишенного губ. Желтая кожа обтягивала скулы так плотно, что делала видимой структуру черепа, и в целом голова напоминала голову мертвого человека. Его глазки были так глубоко спрятаны в глазницах, что были почти невидимы, но когда Сейгель внимательно присмотрелся, то ему показалось, что он глядит в неподвижные глаза воскового портрета.