Сергей Волгин - Лейтенант милиции Вязов. Книга вторая

— Не особенно доброе, — нехотя сказал Урманов, прикрывая глаза.

— Дела идут плохо?

— Старинов ушел с Костей..

— Совсем?

— Пока не известно. Идем по следу.

— Не уйдет, — уверенно сказал Максим Петрович и попросил:-Ты, Латып Урманович, подготовь побыстрее дела Крюкова и Лебедевой. Я их к себе заберу.

— Замешаны?

— Когда верующие убивают, наверняка есть посторонние или потусторонние причины, — повторил свою любимую мысль Максим Петрович и засмеялся.

Максиму Петровичу было чему радоваться, он свое дело сделал. Его веселое настроение больно отозвалось в сердце Урманова: он не завидовал, просто острее почувствовал свою неудачу. Он встал и опять заходил по кабинету, чувствуя, как никотин пощипывает язык.

Увидев осыпавшуюся глину, Михаил перепрыгнул через дувал и очутился amp;apos; на огороде, на грядках помидоров. Беглецы оставили здесь ясный след: там, где они шли, кусты были поломаны, и на земле валялись красные помидоры, кое-где раздавленные. Не мешкая, Михаил побежал. Он слышал, как позади спрыгнул в огород Садык, со вздохами перелезал хозяин дома.

Перепрыгнув следующий дувал, Михаил остановился. На пыльной дороге было много следов, больших и маленьких, и среди них узнать следы Алексея или Кости было невозможно.

Михаил вдруг увидел на дороге платок. Осветив его фонарем, он узнал свой платок, с синими каемочками, который он два дня назад дал Косте. В нем Костя прожег паяльником дырочку.

— Садык! — вполголоса воскликнул Михаил. — Этот платок мой. Будем искать Костю.

Собака, понюхав платок, сразу взяла след и натянула поводок. Михаил и Садык, готовые действовать без промедления, держались недалеко от проводника, зорко всматриваясь в темноту, в лохматые тени кустарников, в проемы дувалов. Долго шли по узким пыльным улицам. Но вот собака вышла на более широкую, освещенную улицу и остановилась у заасфальтированного троту* ара. Проводник дал ей понюхать платок, и она, покружившись на месте, вдруг побежала назад.

— Кружат, — сказал Михаилу Садык.

— Теперь я уверен, что Алексей тащит за собой Костю. Только бы он не успел прикончить паренька, — выдохнул Михаил и сказал проводнику:- Не придерживай собаку, давай бегом.

Собака свернула в первый же переулок, и опять следы повели по узкой дороге, стиснутой дувалами. Над дувалами нависали редкие ветки высоких орешин. На лунном небе четко выделялись верхушки тонкостволых тополей.

Рассвет подкрался незаметно, бледный свет неба, отраженный на железных крышах, стал блекнуть, а запятая месяца теперь плыла в небесном океане, обмытая и чистенькая.

Пробежав небольшую рощицу шелковицы с обрубленными ветками, собака вывела проводника на темно-зеленое клеверное поле. За ним была бахча. Проводник раздавил дыню, и по земле пополз сладкий запах. Дальше был пустырь, заросший полынью и серой колючкой, в конце которого виднелись развалины заброшенной кибитки.

Собака добежала до широкого и глубокого канала и остановилась. Проводник вглядывался в противоположный берег-мокрые следы уже можно было бы различить. Но следов не было. Подошли Михаил и Садык.

— Уплыли? — спросил Садык.

— Надо полагать, — ответил проводник. — Мы можем увидеть, где они вылезли. Берег-то сухой.

Михаил осмотрел откос: беглецы спускались осторожно, и все же на волглой глине хорошо были заметны отпечатки туфель. Один из беглецов поскользнулся и прочертил у самой воды полосу.

— Течение быстрое, против него плыть трудно, далеко не уйдешь, — сказал Михаил. — Поэтому вы идите по

течению, а я все же пройдусь немного в ту сторону.

Садык и проводник с собакой медленно пошли по берегу. Михаил осмотрелся. Метров на сто поблизости не было никаких укрытий, кроме развалин одинокой кибитки и нескольких кустов джиды, росших на берегу. К этим кустам и пошел Михаил, держа наготове пистолет. Но не успел он пройти и нескольких шагов, как услышал неистовый крик Кости:

— Михаил Анисимович! Мы здесь…

Из-за развалин Костя был виден по грудь. Рубашка на нем была мокрая и грязная, волосы прядями спадали на лоб. Бледное лицо и почерневшие губы.

— А, мразь! — раздался из-за развалин хриплый голос, и Михаил увидел поверх головы Кости широкий лоб, страшные белые глаза Старинова и руку с коротким блестящим ножом.

Михаил прицелился. Медлить нельзя, но и стрелять опасно. Надо попасть в эти белые глаза, которые на вершок от головы Кости, или в широкий лоб. Малейшее отклонение — можно убить Костю…