Светлана Гончаренко - Измена, сыск и хеппи-энд

— Они? — шепнула Вика в ухо Гузынину и собственноручно повернула его тяжелую голову в нужную сторону. Юрий Петрович с трудом ворочал глазами и не понимал, в чем дело. К тому же лазерные ножницы уже вкривь и вкось стригли потолок, а за барьером стало непроглядно темно. Когда же певец в майке снова брызнул розовым по стенам, Юрий Петрович перестал дышать и просипел, задевая губами лакированный Викин затылок:

— Они. Это они!

Трое из седьмой квартиры беспечно сидели за столиком и попивали пивко. А может, и не совсем беспечно. Мало что выражали их неодушевленные, по словам хозяйки пуделя, лица. Улыбок точно не было. Чтобы увидеть это все, Вика несколько раз кокетливо запрокидывала голову. Ей очень хотелось понять, что происходит у трех богатырей, о чем они говорят. Или почему молчат. Ее голая рука по-прежнему лежала на псевдокитайском лаковом барьере. Другой рукой она теребила вислый, хмурого цвета галстук Гузынина. Юрий Петрович от Вики испуганно отстранялся и дергал шеей, пытаясь вырвать галстук.

— Где же этот козел? — донесся до Вики голос одного из трех монстров. Кто именно это сказал, она не усмотрела, но поняла, что предчувствия ее сбываются: три богатыря прибыли в “Бамбук” не расслабляться, а по делу. И, скорее всего, по важному делу — уж очень физиономии у них суровые. Или они всегда такие? Юрий Петрович в ее объятиях вздыхал и тоскливо озирался по сторонам, ища избавления. Вика потянула за галстук, пригнула к себе с его помощью несообразительную гузынинскую голову и злобно зашипела:

— Чего вы так бешено извиваетесь? Не валяйте дурака! Замрите и слушайте: я только что узнала, что эти трое ждут некоего козла. Мы обязаны узнать какого. Нам сейчас нужно каким-нибудь естественным образом оказаться там, за барьером, и сесть рядом с ними.

— Вы с ума сошли! — прохрипел Гузынин. — Там ядом нет свободных мест.

— Ну и что? Придумайте способ, доцент! Впрочем, это не дважды два — не ваш уровень. Давайте сделаем так: я буду якобы вдрызг пьяная, а вы чуть навеселе. Вид у вас достаточно пришибленный, так что и перевоплощаться не надо. Главное, не переиграть. Мы с вами изобразим подгулявшую парочку и прямо здесь перелезем через барьер. Идет?

— Я не хочу! Лазить через заборы мы не договаривались!

— Тогда я одна полезу. Пусть вам будет стыдно, что вы бросили беспомощную женщину в трудную минуту. А я еще вас от собак защищала! И вляпалась из-за вас в скверную историю!

Гузынин шумно вздохнул.

— Ну, хорошо, — сказал он. — Давайте попробуем.

Вика тут же откинулась на барьер и захохотала громко и гадко. Голой спиной она сразу почувствовала, что трое с Интернациональной уставились на нее. Лицо Гузынина тоже резко вытянулось от изумления и сделалось вполне пригодно для ее затеи.

— Юрашка! — вскрикнула она и камнем повисла у Юрия Петровича на шее. — Я так устала… Меня укачало. Я хочу лечь. Давай хотя бы сядем. Сядем!

Юрий Петрович подхватил ее под мышки, потому что она почти сползла было на пол. Он залился при этом краской и невпопад предложил:

— Может на воздух выйдем?

— Я не хочу на воздух, — заплетающимся языком ответила Вика, а сама незаметно так лягнула Юрия Петровича каблуком, что тот поджал ногу. — Я хочу быть здесь, в интимной обстановке… Во-о-он там, где потемнее… Там полный интим. Я хочу туда! А то меня мутит…

— У, как телка нализалась, — одобрительно отозвался о Вике один из богатырей, Шура Балаганов, и получил в ответ ее рассеянную улыбку. С новыми силами Вика завопила:

— Юрашка! Пошли туда! Я свободный стульчик вижу!

С этими словами она далеко отпихнула Юрия Петровича. Ее красивая сухощавая нога вдруг вынырнула из-под голубых португальских тряпочек и легла на барьер. На другой ноге она стала подпрыгивать, пытаясь перевалиться туда, где сидели товарищи киллера. Торчащая поверх барьера прекрасная нога привлекла всеобщее шумное внимание.

— Вход сюда немного левее. Проходите! — подсказал кто-то заботливый из-за барьера.

— Не хочу левее, — капризно ответила Вика. — Я ведь вижу, что стульчик совсем рядом. Юрашка, помоги!

Растерянный Юрий Петрович засуетился вокруг Вики. Он силился не столько перебросить ее через барьер, сколько прикрыть голубыми лоскутками не подходящие для обзора, по его мнению, части Викиного тела. Этим он вызвал дружный мужской смех.

— Да перебросьте сюда девку побыстрее, и все дела, — посоветовал кто-то. — А то вон вышибалы уже косятся. Еще вышвырнут ее к чертовой матери.