Дик Френсис - Дикие лошади

К тому времени, когда подали кофе, над столом замелькали страницы «Барабанного боя», и немедленно кто-то стал выражать Нэшу сочувствие по поводу той каши, которую его режиссер делает из фильма. По мере осознания, кто я такой, что было заметно по шепоту вокруг стола, в мою сторону устремлялись неодобрительные взгляды.

Нэш высказался непререкаемо, его уверенный голос легко заставил смолкнуть все остальные разговоры:

– Никогда не верьте тому, что пишут в газетах. Мы в Ньюмаркете делаем превосходный фильм. Нас облил помоями ничтожный, дрянной человечишко. Я не говорил того, о чем сообщается в статье, и я полностью доверяю Томасу. Я обращусь с жалобой в газету и потребую, чтобы они напечатали опровержение.

– Подайте на них в суд, – сказал кто-то.

– Возможно, я так и сделаю.

– А что касается вас, Томас, – сказал один из распорядителей, которого я знал лично, – вы должны непременно подать в суд.

– Я не уверен, что могу это сделать, – ответил я.

– Конечно, сможете! – Он ткнул в статью пальцем. – Это же невероятная клевета!

– Трудно подать в суд на кого-либо за то, что он задает вопросы, – возразил я.

– Что?

– Эти клеветники пишут осторожно, в форме вопросов. Вопросы словно бы означают намерение внести определенность, а не испортить репутацию.

– Я не могу в это поверить!

Сидящий чуть дальше за столом тяжело кивнул.

– Оскорбительные предположения, если они выражены в форме вопроса, могут быть, а могут и не быть расценены как клевета. Это неясно.

Мой знакомый распорядитель негодующе сказал:

– Но это несправедливо!

– Таков закон.

– Вы знали это? – спросил Нэш у меня.

– М-м…

– А Говард знал?

– Тот, кто написал эту статью, определенно знал.

– Дерьмо! – выразился Нэш, и никто не стал спорить.

– Что действительно нужно Нэшу, – сказал я, – так это достоверные сведения касательно Линкольнского заезда.

Все засмеялись и с облегчением вернулись к серьезным текущим делам. Я вполуха слушал вполне понятные мне разговоры и думал, что пять часов могут быть очень долгими и мучительными. А ведь прошло едва сорок минут. Мое сердце продолжало неистово колотиться от волнения. Быть может, вся моя жизнь в мире кино зависела от того, хорошо ли выспались этой ночью боссы, собирающиеся на совещание за завтраком. Субботнее утро. День для игры в гольф. Мною будут недовольны вдвойне.

Вместе с Нэшем и парой других гостей я спустился посмотреть лошадей, ходящих по паддоку перед первым забегом. Нэш смотрел на лошадей; толпа собравшихся на скачки неотрывно смотрела на Нэша. Казалось, он принимал это внимание как должное, как принимал бы это дома, в Голливуде, и даже с отменной вежливостью раздал несколько автографов подросткам, пялившимся на него с особым усердием.

– А как мне поставить деньги на лошадь? – спросил он, отведя меня в сторону.

– Я сделаю это за вас, если хотите. На какую лошадь и сколько?

– Черт знает. – Он быстро вскинул глаза и указал на лошадь, на которую в тот момент как раз садился жокей в алом и желтом. – Вот на эту. Двадцать.

– С вами все будет в порядке, если я покину вас на некоторое время?

– Вы же знаете, что я уже взрослый мальчик. Усмехнувшись, я повернулся и направился к кассам тотализатора, поставив двадцать фунтов на лошадь по имени Оса. Нэш, окруженный поклонниками, ждал, пока я спасу его. Вместе мы вернулись в комнату распорядителей и оттуда наблюдали, как Оса скромно пришла пятой.

– Я вам должен, – сказал Нэш. – В следующем забеге выберите сами вместо меня.

Скачки, как всегда, передавались телесетью ипподрома по телевизорам, установленным в барах и на трибунах. Сейчас на мониторе в комнате распорядителей был повтор только что окончившегося забега, Оса финишировала пятой, жокей суетился до самого финиша.

Я не дыша уставился на экран.

– Томас! Томас, – громко сказал Нэш прямо мне в ухо, – вернитесь оттуда, куда погрузились.

– Телевидение, – произнес я. Нэш иронически отозвался:

– Вы ведь знаете, его уже изобрели.

– Да, но… – Я взял номер «Скаковой газеты», лежащий на столе, и перелистнул страницы с некролога о Валентине на донкастерскую программу. Телевизионный обзор спортивных событий, как я и надеялся, делала коммерческая станция, обещавшая каждый день полный показ скачек для миллионов признательных зрителей. При торжественном открытии сезона Равнинных скачек эта компания будет здесь в силе.

– Томас, – повторил Нэш.