Лариса Капицына - Дело №346

– Я ничего не делал! Единственное, что я сделал – это по бросовой цене продал свою квартиру, все, что у меня было. Я отдал ему деньги через неделю после драки, просто отдал ему сумку с деньгами. Конечно, в тот момент я готов был убить его, удавить своими руками. Но я ничего не делал ему. И когда мне сказали, что он покончил с собой, я испытал облегчение. Я не думал почему он это сделал, мне было наплевать.

Когда вы пришли в первый раз в клинику и стали со всеми разговаривать, я был почти спокоен. О деньгах я подумал, когда мне позвонила эта женщина и велела прийти к ней.

– А я думаю, все было по-другому. Вы убили его, потому что понимали, что он не отстанет, будет держать вас за горло, особенно, когда вы, так сказать, войдете в семью. А жена Черных могла вас выдать. Она и так была для вас опасна со своими угрызениями совести, а уж про то, что вы убили шантажиста, она и вовсе не смогла бы молчать. Собственно, она была для вас даже опаснее, чем Тучков. Ему по крайней мере можно было заткнуть рот деньгами, он сам оберегал бы вашу тайну, ему было выгодно держать вас на крючке. Но она…

– Господи! Ну вы же не думаете, что я мог убить своими руками женщину, с которой я… которую я… – онникак не мог найти подходящего слова.

– Любили? – неожиданно подсказал Вадик, молчавший до сих пор в углу.

– Нет. – Федотов покачал головой. – Нет. Я не любил… Но все равно я не мог бы убить ее. Я вообще не мог бы убить кого бы то ни было. Верьте мне, прошу вас. – он с мольбой посмотрел на Мешкова, потом оглянулся на Вадика.

– Что вы имели в виду, когда сказали своей невесте, что вам пришлось пойти на крайние меры?

– Я имел в виду продажу квартиры. Инна, она… ну в общем, ухаживая за ней, я потратил кучу денег, все, что зарабатывал. Я… едва сводил концы с концами. И продажа квартиры для меня была крайним шагом, поверьте.

Мешков помолчал. Потом спросил неожиданно.

– Вы уверены, что Черных не рассказала все мужу?

– Конечно. Он бы сразу взбесился, разразился бы скандал. Нет, он не догадывался. Всегда относился ко мне с симпатией, доверял мне. Даже как-то попросил меня подбросить ее до дома, потому что у она проколола колесо у своей машины, а он был занят. Вот тогда-то, уже возле самого ее дома, я и поцеловал ее в первый раз. Она сначала ответила мне страстно, потом рассердилась, хлопнула дверцей. Я позвонил ей на следующий день, чтобы извиниться, но она уже не сердилась, и по ее голосу я понял, что она… в общем хочет встретиться. И я предложил ей подъехать в один бар, чтобы помириться и выпить по бокалу шампанского, в знак того, что она не сердится больше. Потом мы поехали ко мне.

– Она знала, что Тучков шантажирует вас?

– Да. Она знала. Я сказал ей.

– Зачем?

– На тот случай, если он ляпнет ей что-нибудь, намекнет. Мне не хотелось, чтобы она сразу побежала каяться. Я успокоил ее, сказал, что сам все улажу и чтобы она не думала об этом. Но она, конечно, думала, изводила себя, говорила, что чувствует себя преступницей. Это вообще было ее натурой, изводить себя, мучить… Но я не убивал ее, клянусь.

Вадик плюхнулся на стул, расставив длинные ноги, спросил:

– Может, кофейку?

– Ты пей. Я не хочу. Принес распечатку?

– Да. – спохватился Вадик и выложил из папки белый тонкий листок. – Знаешь, очень странно. Судя по распечатке звонков, Тучкова первая позвонила Федотову.

– Серьезно? – Мешков уставился на Вадика поверх очков. – Дай сюда. Ты смотри-ка, действительно. Сама позвонила. Как же это может быть? Она же его не знала.

– Вот и я говорю – странно. – Вадик встал, щелкнул кнопкой электрического чайника. Насыпал в большую чашку кофе, сахар.

– А это что за звонок?

– Который?

– Ну, вот же, смотри, утром и не задолго до смерти? – Мешков ткнул ручкой в короткий телефонный номер.

– А! Это «Артемида» – институт красоты. Я уже узнавал.

– Какого черта им понадобилось от Тучковой?

– Понятия не имею. Наверно, хотели снять ее в передаче «ДО и ПОСЛЕ», в рекламных целях. Там было над чем поработать.

– А это?

– Есть еще звонки в различные турагентства.

– Понятно. Нашла деньги и решила кутнуть.

Вадик налил в чашку кипяток. Вернулся с чашкой к столу.

– Зачем же она позвонила Федотову? – Вадик сделал глоток и поморщился. – Господи, и это называется кофе! Просто ужас! Что ты говорил?

– Я говорил, что нужно позвонить в этот институт.

Вадик отставил чашку, набрал номер, прислушался к гудкам.

Приятный женский голос ответил сразу.