Лариса Капицына - Дело №346

Савва прикрыл глаза и открыл их снова, чтобы не говорить и не кивать головой.

Она сказала:

– Дай осмотрю голову. По-моему, ты теряешь много крови.

– Не имеет значения. Возьми мое пальто. Внутри оно почти не промокло.

Она накинула его пальто.

– Теперь пройди по этой норе. Осмотрись. Что тут есть? Я не смогу встать.

– Только узкая лестница наверх. И дверь. Он придет сюда, чтобы убить нас? – она говорила полушепотом, и голос у нее дрожал то ли от холода, то ли от страха.

– Черт! Жаль, что от меня мало толку. Перечисляй все, что видишь.

– Да здесь почти ничего нет. Только лопата и канистра.

– Канистра пустая?

– Нет. Здесь есть немного бензина.

– Подойди сюда. Нам надо поговорить.

Она подошла, свернула пальто, аккуратно положила ему под голову.

Голова становилась легкой, как перышко и Савва почувствовал, что слабеет. Он хотел заговорить, но она опередила его.

– Я знала, что ты меня найдешь. Знала. Как только этот урод ударил меня, я потеряла сознание. Но потом, когда очнулась уже здесь, я думала только о том, что ты обязательно меня отыщешь. Даже не знаю… Прости, что втянула тебя… во все это, – она обвела рукой серые стены. – Я какая-то жалкая неудачница, теряю всех, кто мне дорог и притягиваю всякое говно, – она так и сказала и брезгливо поморщилась. – Надо же! Связаться с таким негодяем, чтобы излечить душевные раны. Только я это могу, только я… – и она горестно покачала головой. – Знаешь, о чем я думала, когда пошла на эту чертову квартиру, провалиться бы ей? Я думала, что приду к тебе и попрошу тебя кое о чем. Я хотела, чтобы ты повторил те слова, которые сказал мне тогда, когда мы сидели у тебя, помнишь? Я хотела снова услышать это. Но я, конечно, опоздала, потому что я упертая неудачница, а теперь я… Что с тобой? Ты меня слышишь?

Она снова склонилась над ним и снова принялась плакать, и снова соленые капли попадали на губы. И он уже не знал, слезы это или кровь.

– Послушай меня и не перебивай. Он скоро придет. У него не так много времени. Ему нужно избавиться от нас. Он ждет темноты. Поищи в кармане пальто спички.

Она осторожно пошарила у него за головой, погремела коробком.

– Две штуки.

– Тебе хватит и одной.

– Зачем?

– Он скоро придет. Ничего не бойся. Он думает, что я в отключке, а ты связана. Когда он войдет, встанешь вон за тем выступом. Спички держи на готове. Подождешь, пока он спустится. Обязательно подожди, пока он сойдет со ступенек и осовободит проход. Я что-нибудь крикну отвлекающее, и по моей команде зажжешь спичку и бросишь. Точно в него. Чуть подожди, пока разгорится. Притащи сюда канистру. – Савва говорил быстро и удивлялся, что не испытывает ни страха, ни волнения. – Я плесну бензином, а ты бросишь спичку. Только обязательно подожди, когда он освободит проход, иначе тебе некуда будет бежать…

– Нет. Нет. – она затрясла головой. – Я так не сделаю. Ни за что. Нет.

– Ты так сделаешь. – твердо сказал Савва. – Сделаешь, поняла? И сразу беги, потому что здесь все вспыхнет… Главное, не потерять сознание до того, как он придет.

И они стали ждать убийцу.

Аккуратного человека с приятным голосом.

И Савва умолял его поторопиться, потому что силы его были на исходе. Он велел ей трясти его за плечо периодически и надеялся, что убийца будет достаточно расторопным, чтобы прийти сюда до того, как он окончательно вырубится. Он также надеялся, что у него хватит сил, чтобы поднять канистру. Он только думал, хватит ли у нее решимости поджечь человека, живого человека из плоти и крови. Если она замешкается хотя бы на секунду, то этот человек не даст ей шанса, бросится на нее и тогда… О себе он не думал. Он уже все решил и не жалел ни о чем. Пусть не будет Грина, не будет его, только не она, только не эта девушка с синими глазами…

Она легла рядом с ним, положила голову ему на плечо и думала, что Савва наверное умирает. И что она не станет его тормошить, как он велел. Пусть все идет как идет. Пальто, сложенное вчетверо, пропиталось кровью, и под ним уже образовалась лужица. Скоро придет эта тварь. И она представила себе, как в двери повернется ключ, и он станет молча спускаться, освещая себе путь фонариком или свечой. Он ничего не скажет своим бархатным голосом, ему нечего им сказать. Для него они просто два трупа, от которых нужно избавиться…

В это время произошло то, о чем она думала.

И Савва открыл глаза и напрягся. Схватил ее за руку и сказал:

– Давай.

В двери повернулся ключ. Дверь приокрылась, вспыхнул ослепительный свет фонаря, и чей-то голос, очень молодой и встревоженный, сказал: