Дуглас Престон - Танец на кладбище

Александр Эстебан свернул с Понд-роуд и, проехав через автоматические ворота, покатил к своему поместью по аккуратной гравийной дорожке, петлявшей между старыми дубами. Он ехал медленно, наслаждаясь возвращением домой. Рядом с ним на сиденье лежал подписанный, скрепленный печатью и заверенный документ, имевший пуленепробивaемyю юридическую силу.

Документ, который после некоторой суеты сделает его одним из самых богатых людей в мире.

Было уже поздно, около девяти, но торопиться было некуда. Больше не надо планировать, режиссировать, сочинять сценарии и играть роли. Он полностью посвятил себя этому проекту и многие месяцы не занимался ничем другим. И вот все позади. Представление имело оглушительный успех, и теперь оставалось только раскланиваться и принимать цветы. Правда, одна мизансцена осталась незавершенной, и ее следовало доиграть.

Когда машина остановилась перед амбаром, Эстебан почувствовал, как завибрировал его смартфон. Раздраженно присвистнув, он посмотрел на экран: сработала сигнализация на кухонной двери. Он похолодел. Да нет, это ложная тревога – в его большом особняке такое случалось нередко. Сложные системы сигнализации неизбежно дают сбои. И все же надо проверить. Эстебан вытащил из бардачка свой любимый «браунинг» с тангенциальным прицелом и убедился, что в магазине находится полный комплект из тринадцати боевых патронов. Сунув пистолет в карман, он вышел из машины в благоухающую темноту вечера. На ровном полотне гравия не было видно никаких следов. Пересекая бескрайнее пространство газона, Эстебан бросил взгляд на пустынный причал – все было тихо, лишь по ту сторону залива мирно мигали огоньки. Держа пистолет наготове, он миновал оранжерею, прошел через огороженный сад и бесшумно приблизился к задней двери кухни, где сработала сигнализация. Подергав за ручку, он убедился, что дверь заперта. На латунной замочной скважине не было видно никаких следов взлома – ни царапин, ни повреждений.

Ложная тревога.

Эстебан выпрямился и посмотрел на часы. Он с нетерпением ожидал того, что должно было произойти. Конечно, это извращение, но какое приятное. Получать удовольствие от убийства – порок, старый как мир. Это сидит в человеческих генах. Ему уже не раз приходилось убивать, и он находил, что в этом есть что-то очистительное. Возможно, не стань он режиссером, из него получился бы отличный серийный убийца.

Улыбнувшись этой мысли, он вынул ключ, отпер дверь и набрал код, отключающий сигнализацию. Но, проходя через кухню к двери, ведущей в подвал, он вдруг засомневался. Почему сбой произошел именно сейчас? Обычно это случалось во время грозы или сильного ветра. А сейчас безоблачно и тихо. Может быть, короткое замыкание или случайный статический разряд? Его охватило беспокойство, а этому чувству он привык доверять.

Передумав спускаться в подвал, Эстебан вышел из кухни и, пройдя темными коридорами, добрался до своего кабинета. Там он включил компьютер, ввел пароль и зашел на сайт управления видеокамерами. Чтобы попасть в кухню, надо пройти через газон за старой оранжереей, а это место просматривается камерой. В дом вообще невозможно войти незамеченным – контроль практически стопроцентный. Но вход со стороны кухни – самое уязвимое место, потому что сад и полуразрушенная оранжерея значительно затрудняют обзор. Эстебан ввел еще один пароль, и на экране появились изображения с камер. Смартфон зафиксировал сигнал тревоги в 20.41. Режиссер набрал время 20.36, выбрал камеру и стал просматривать запись.

Солнце уже село, но ночное видение еще не включилось, и изображение было довольно темным. Постукав по клавишам, Эстебан сделал его максимально отчетливым. Опять он перестраховывается. Прямо паранойя какая-то. Иронично усмехнувшись, он подумал, что такую дотошность можно расценивать как достоинство и недостаток одновременно. И все же его не покидало чувство тревоги…

А потом он увидел, как в углу экрана мелькнуло что-то черное.

Эстебан остановил запись, прокрутил ее назад и стал снова просматривать в замедленном режиме. Вот опять: фигура в черном молниеносно проносится у самой кромки экрана. Эстебан почувствовал, как по спине пробежал холодок. Неплохо придумано. Он сам бы выбрал такой вариант, если бы решил незаметно проникнуть в дом.

Режиссер стал просматривать кадр за кадром. Бегущий человек был виден только на шести из них, меньше одной пятой секунды, но высокая четкость изображения позволяла хорошо его рассмотреть. На одном из кадров отчетливо запечатлелись бледное лицо и белые руки.