Джеймс Чейз - Кинжал и пудреница («Никогда не знаешь, чего ждать от женщины»)

О'Риден продолжал улыбаться, но улыбка перестала быть безмятежной.

— Я делаю все, что в моих силах, — объяснил он своей шляпе. Затем, на случай, если его не так поняли, добавил:

— То немногое, что я могу сделать, я делаю.

Я выбрал себе кресло поудобнее, погрузился в него основательно и закурил. Такой имидж шефа полиции мне пришелся по вкусу.

— И то, что он делает для меня, — мрачно добавил Кэйзи, — он проделает и для вас, правда, О'Риден?

— Для этого я и пришел, мистер Кэйзи, — улыбка задрожала, потом снова вошла в норму. — Вы знакомы с инспектором Редферном?

— Знаком, — признался я.

— Он считает, что вы, мистер Джексон, причастны к этому делу.

Я перестал покачивать ногой. Редферн — силен, бродяга, но это уже слишком. Не работа ли это Германа?

— Почему он интересуется именно мной? — спросил я, когда молчать было уже невозможно.

— Охранники Бретта вели журнал, — ответил О'Риден виноватым тоном. — Получается, что вы вместе с еще каким-то человеком приезжали к дому Бретта вчера утром и ваше описание попало в журнал. Описание довольно подробное. Редферн сказал, что узнал вас по галстуку. Вы единственный, кто предпочитает галстуки с рисунком конского профиля.

— Что в журнале еще? — спросил я.

— Достаточно, чтобы убедить присяжных. Охранники Бретта прошли хорошую школу. От их взгляда ничего не ускользнуло.

Я взглянул на Кэйзи. Он вернул взгляд мне.

— Ты там был вчера утром?

— Скрывать не буду, — ответил я. Улыбка О'Ридена сразу потускнела.

— Бретт пользуется огромным влиянием, — сказал он. — Он вернулся сегодня утром и поднял страшный шум.

— К черту Бретта и его влияние! — отрезал Кэйзи. — Теперь слушайте в оба уха каждый. Прошлой ночью Джексон был здесь. Он приехал в половине восьмого и играл всю ночь. Он играл в компании со мной, Джо и вами, О'Риден.

Улыбка стала почти не заметна.

— Я не уверен, что он играл со мной, — сказал он тихо, как будто прошел на цыпочках. — Дело в том, что я не люблю покер.

— Нет, любите! Он выиграл у вас полсотни! — разъярился Кэйзи.

Я стряхнул пепел на ковер. Чертовски приятно узнать, что мне проиграл сам шеф полиции.

— Речь идет об убийстве первой степени. Редферн сотрет меня в порошок. Вы же знаете, я всегда готов прийти на помощь, если это не противоречит моим принципам. Если узнают, что я у вас играю в покер, мне не поздоровится.

Кэйзи перекусил зубами сигару и выплюнул окурок на ковер.

— Вы, я и Джо играли с мистером Джексоном здесь с половины восьмого, — сказал он яростно.

— Ради бога, Кэйзи, неужели вы надеетесь, что я этим вам помогу? Я уверен, Редферна мои показания не смутят. Он уничтожит и меня, раз дело касается Джексона! Вам грозит серьезная опасность, мистер Джексон! Уезжайте лучше!

О'Риден встал и снова улыбнулся шляпе. Он был бледен, как рыбье брюхо, и выглядел, словно после тяжелой и продолжительной болезни.

— Ну что ж, если вы так решили, я попытаюсь что-нибудь сделать.

— Будет лучше, если вы сделаете так, как сказал вам я! — голос Кэйзи напоминал звук механической пилы.

Мы смотрели на О'Ридена, пока он шел до двери. Он не оглянулся. Когда за ним захлопнулась дверь, Кэйзи со злостью сплюнул в медную плевательницу.

— Я плачу мерзавцу сто долларов в неделю, чтобы даже комар носа не подточил. И каждый раз, когда требуется помощь, он начинает дрейфить.

— Отличная работа. Ник, — сказал я восхищенно. — Я и не знал, что город принадлежит тебе со всеми потрохами. Ты пытаешься меня вытащить из более паршивой истории, чем в свое время я тебя вытащил. Теперь мы квиты.

— Еще бы, — хмыкнул он. — Но когда ты тащил меня за уши, мы не были друзьями, так что я этого никогда не забуду. Я затушил сигарету и прикурил другую.

— Не мне давать тебе советы, но, если у тебя есть что рассказать, сейчас самое время, — сказал Кэйзи.

Я ни секунды не колебался, так как полностью доверял Другу.

— Признаюсь, я был в доме Бретта. Это дурацкая история, и будет лучше, если ты узнаешь подробности…

Я ввел его в курс дела, не упустив ни одной детали. Он пыхтел своей сигарой за столом и все больше и больше хмурился, по мере того как я продвигался к завершению повествования. Мне тоже вся история показалась теперь насквозь фальшивой, как улыбка О'Ридена.

— Ну вот, — сказал я в конце концов, — думай, что хочешь, но я чую крупные деньги во всей этой ахинее и хочу найти кончик веревочки.

— История, конечно, странная, но будь осторожен: Бретт — тонкая штучка. Если хочешь, я займусь Германом и Паркером.