Джеймс Чейз - Крысы Баррета

Я стоял, пережидая, пока он пройдет. Поравнявшись со мной, он потер небритую щеку. Мне показалось, что он чем-то встревожен.

«Запрещается держать животных и впускать мужчин», – процитировал я.

Он оглянулся через плечо и задиристо спросил:

– Что вы сказали?

– Я? Ничего. Это был голос вашей совести…

Он сбежал вниз, а я поднялся на второй этаж, который был точной копией первого, вплоть до бутылок с молоком и газет. Комната двадцать три находилась примерно в середине коридора. Я остановился перед дверью и начал обдумывать, что я скажу девушке. Если сведения Макси верны, то при желании она может спасти Пирелли. Весь вопрос в том, решится ли она отдать на растерзание Баррета…

В этот момент позади меня раздалось деликатное покашливание. Я обернулся. Напротив открытой двери стояла рыжеволосая девица в зеленом халатике, подчеркивающим волнующую линию ее бедер. Прислонившись к двери, она бесцеремонно изучала меня.

– Хэлло, приятель! Ищете кого-нибудь?

– Уже нашел, – ответил я. – Не отрывайтесь ради меня от своего завтрака.

Девушка призывно улыбнулась.

– Не беспокойте ее. Она еще, наверное, и не вставала. Зато я в полной готовности.

Я поднял шляпу и отвесил ей преувеличенно вежливый поклон.

– Мадам, ничто не доставило бы мне большего удовольствия, чем ваше приглашение, но, к счастью или сожалению, я уже связан другим приглашением. Может, как-нибудь в другой раз? А пока сохраните меня в мечтах, как я сохраню вас, и помните, что завтра тоже будет день, и мы еще успеем позабавиться.

Улыбка исчезла с лица девушки.

– Еще один полоумный, – разочарованно констатировала она и захлопнула дверь перед моим носом.

Я постучал в дверь Грейси, но ответа не получил. Постучал еще раз, громче. Тот же результат. Тогда, оглянувшись по сторонам, я повернул ручку. Дверь открылась.

Передо мной была большая «меблированная» комната. Мебели было немного: кровать, два кресла, шкаф и туалетный столик с зеркалом. Я осмотрелся. Кровать была не застелена, простыня смята. На зеркале лежит слой пыли, ковер засыпан пеплом. Чувствуется, что комнату не убирают неделями. Все пропитано застарелым, въевшимся в занавески и обивку кресел запахом марихуаны.

В комнате никого не было. Я вошел и закрыл за собой дверь, на случай, если рыжеволосая соседка вздумает подглядывать за мной. На кресле возле кровати лежала куча одежды: платье, чулки, белье. У изголовья кровати – дверь в ванную комнату. Вероятно, Грейси там, подумал я и постучал. Мне никто не ответил. Я снова постучал. Тишина…

Я повернул ручку двери и она открылась, хотя и с трудом. Что-то мешало двери открываться полностью. Меня охватило нехорошее предчувствие. Заглянув внутрь, я увидел грязную розовую ванну, груду полотенец, кусок туалетного мыла, тюбик с зубной пастой… Я знал, что Грейси находится за дверью. Войдя туда, я увидел, что так оно и есть. Она висела на крючке над дверью. На ней была смятая ночная рубашка, пояс от халатика впился в скособоченную шею…

Я прикоснулся к ее руке. Она была ледяная.

Я осторожно вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Коридор был пуст. Сняв шляпу, я вытер лицо платком и закурил сигарету. Но она мало помогла мне. В чем я сейчас нуждался, так это в хорошем стакане виски. Я подошел к двери, за которой скрылась рыжеволосая девушка. На ней висела карточка:

Я тихо постучал в дверь. Она приоткрылась на несколько дюймов, и в щель выглянула «мисс Дрейдон», утратившая все свое гостеприимство.

– Ну что? – грубовато отозвалась она.

Я решил не тратить попусту время и сразу перешел на язык, который она понимала.

– Мне нужна кое-какая информация. За десять минут разговора вы получите двадцать долларов наличными, при соблюдении строжайшей тайны.

Она чуть ли не по слогам прочла текст на моей визитной карточке, вернула и сказала:

– Покажите деньги.

«Настоящая деловая женщина, – подумал я. – Сразу переходит к существу дела, не задавая лишних вопросов».

Я достал бумажник и показал две десятидолларовые бумажки.

– Входите! – она широко распахнула дверь. – Не знаю, кто вы такой, но при виде этих зелененьких у меня зачесались руки…

Я вошел за ней в комнату – несколько большую, чем номер двадцать три, и более комфортабельную. Диван, два кресла, пара дорогих китайских ковров на полу и красно-желтая бегония на столике в оконной нише. Обернувшись ко мне, девушка протянула руку с красными коготками.