Джеймс Чейз - К чему эти сказки?

Джоун вытащил из-за уха окурок, чиркнул спичкой.

– Меня это и не тревожит, мистер Энсон, но я подумал, что вы, возможно, будете волноваться. Я сказал ему, что вы были на работе с девяти до одиннадцати и печатали на машинке.

В его голосе послышалась насмешка, которая не понравилась Энсону.

– Но ведь так все и было, – произнес он, – я сказал то же самое. Мне повезло, что в тот вечер я не оказался у какой-нибудь красотки, иначе пришлось бы ее скомпрометировать.

– Этот Хармас, как ни крути, всего-навсего частный, вернее получастный, детектив, – продолжал Джоун, – а что я буду говорить, если сюда придут настоящие полицейские и начнут меня допрашивать?

– То же самое, Джесс, то же самое.

– Не станете же вы просить меня врать еще и полиции, мистер Энсон, – произнес Джоун, – эдак я наживу кучу неприятностей. Обвинят в соучастии, и дело с концом.

Энсон почувствовал, как холод сковывает его сердце.

– В соучастии? – переспросил он. – Что вы несете, Джесс?

– Той ночью вас не было в кабинете, мистер Энсон.

Страховой агент сел на край стола.

– Кто вам это сказал? – хрипло спросил он.

Джоун выплюнул на паркет окурок и раздавил его.

– У меня кончились сигареты, – ответил он, – и я подумал, что вы, может быть, выручите меня парой штук. Я постучался к вам, но никто не ответил, а между тем машинка продолжала тарахтеть. Я стукнул еще раз, а потом открыл дверь своим ключом. Должен сказать, что ваша выдумка с магнитофоном восхитила меня, мистер Энсон.

Агент покрылся холодным потом.

«Попался, – сказал он себе, – что же теперь делать?!» Первой его мыслью было приподнять массивную столешницу, вытащить из-под нее револьвер Барлоу и пристрелить сторожа, но он понимал, что это смешно. Сейчас надо было во что бы то ни стало выиграть время.

– Это правда, Джесс, – вздохнув, сказал он, – меня в тот вечер не было в кабинете, но никакого криминала тут нет, уверяю вас.

Джоун многозначительно усмехнулся.

– Несомненно, мистер Энсон, – произнес он, – я никогда ничего подобного и не думал. Мне только казалось, что нужно вас предупредить. Если полиция начнет меня допрашивать, я вынужден буду сказать правду, а вам это, видимо, не доставит никакого удовольствия.

– Да, Джесс, – тихо произнес Энсон.

Джоун изобразил на лице сочувствие.

– Я бы этого не хотел, мистер Энсон, – проговорил он. – Ведь вы так хорошо относитесь ко мне… А почему, кстати, это было бы вам неприятно?

– Потому что меня вышибут с работы, – ответил Энсон. – Я ухаживаю за замужней женщиной, и муж уже начал нас подозревать. В ту ночь я был с ней и, зная, что он за мной следит, хотел создать себе нечто вроде алиби.

Он понимал, что все это звучит в высшей степени нелепо и неубедительно, но придумывать более правдоподобную историю не было времени.

– Эх, мистер Энсон, не верится мне что-то, – Джоун махнул рукой, – вы же всегда отличались такой высокой нравственностью. Ну ладно, я, пожалуй, смог бы все это забыть, но сперва мне надо все хорошенько обмозговать…

Энсон понял, что сейчас начнется шантаж, и быстро сказал:

– У меня есть лишняя сотня долларов, Джесс. Мне она сейчас не нужна, а вам может пригодиться. Вы ведь знаете, что я не имею никакого отношения к преступлению, которое расследует Хармас, так что вам даже не придется лгать. Ну что, спасете мою репутацию за сотню зелененьких?

– Сто долларов, конечно, неплохо, мистер Энсон, только у меня сейчас жена болеет, и врач советует ей сменить климат. А переезд, сами понимаете, дорого стоит. Может, припишем к вашей сотне еще нолик, а? Всего лишь маленький кругленький нолик, и я все забуду.

Теперь Энсон успокоился. Он оценил ситуацию и принял решение. Надо было выиграть время и тихонько убрать этого толстого мерзавца.

– Тысяча долларов! – воскликнул он. – Побойтесь бога, Джесс, где я возьму такие деньги? Двести долларов – вот все, что я могу вам предложить.

Джоун покачал головой, выражение его лица стало еще более скорбным.

– Я очень хотел бы вам помочь, мистер Энсон. А если меня припрут к стенке? Мне же грозит тюрьма на два года, не меньше. А что станет с женой? На двести долларов далеко не уедешь.

Энсон пристально посмотрел на него.

– Обождите немного, – сказал он. Два-три дня… Я постараюсь достать пять сотен, но это максимум.

– Мне очень жаль, мистер Энсон, вы славный парень, но я согласен только на тысячу. Даю вам двое суток.

Он повернулся и пошел к двери, но остановился на пороге.