Джеймс Чейз - Я сам похороню своих мертвых

– Ничего страшного, Джулия. К тому же я пришел не так давно. Как ты поживаешь, Джулия? Ты, кажется, в форме?

– Я чувствую себя хорошо, но я устала, – ответила девушка. – Мне надо выпить чего-нибудь. Ты можешь дать мне дри?

Инглиш стал готовить напиток, изредка внимательно поглядывая на нее. Он находил ее усталой, да и глаза не блестели, как обычно.

– А как твои дела? – спросила она, откинувшись в кресле и зажмурившись. – У тебя удачный день?

– Великолепный! – Инглиш подал ей коктейль. Потом поинтересовался:

– Надеюсь, что он достаточно крепок?

– Отлично приготовлено, – сказала Джулия, наполовину опорожнив бокал. Потом вздохнула:

– Что ты делаешь сегодня вечером?

– К сожалению, у меня важное свидание через час. Я очень огорчен, Джулия.

– О, это ничего. В клуб я не пойду раньше половины одиннадцатого, приму ванну и подремлю. Мне не хочется есть. Перекушу что-нибудь, когда вернусь.

Инглиш дал ей сигарету, потом медленно повернулся к камину.

– Джулия, – спокойно спросил он, – зачем ты ходила к Рою в тот день, когда он умер?

Он заметил, как она вздрогнула. Она смотрела на него расширенными от ужаса глазами.

– Послушай, Джулия, – продолжал он. – Не надо бояться меня. Я знаю, что ты ходила к нему, и я хочу знать, почему, но не надо пугаться до такой степени.

– Нет… Нет, конечно, – пролепетала Джулия. Она тщетно пыталась взять себя в руки. «Что ему известно? – спрашивала она себя, охваченная страхом. – Знает ли он о Гарри? Был ли этот вопрос только началом?»

– Ты меня удивил, Ник, – наконец начала она. – Я думала, что это никому не известно. Он улыбнулся:

– Никто не знает об этом, кроме меня. Что, Рой заставлял тебя «петь»?

Джулия подумала, что вот сейчас потеряет сознание. Казалось, еще немного, и ее сердце перестанет биться.

– Сегодня после полудня я узнал, что Рой шантажировал многих людей. Тебя видели поднимающейся на седьмой этаж, и я узнал тебя по описанию. Твой костюм, черный с белым, в котором ты мне так нравилась! И я подумал, что ты тоже давала ему деньги.

«Он действительно знает только это?» – Джулия облизала пересохшие губы.

– Да, он шантажировал меня, – она старалась говорить спокойно и в то же время лихорадочно придумывала, что сказать о причине шантажа.

– Но, Бог мой! – воскликнул Инглиш. – Почему ты мне ничего не сказала, я свернул бы ему шею.

– Я не хотела тебе этого говорить, мне было стыдно.

– Но, моя дорогая, тебе совершенно не нужно меня бояться. Ты могла бы не говорить, чем он тебе угрожал. Я даже теперь не настаиваю, чтобы ты мне это сказала. Я только хотел убедиться, что он заставлял тебя «петь».

Джулия почувствовала огромное облегчение. Он не знал. Она была настолько обрадована, что ей захотелось плакать.

– Вот уже шесть месяцев, как он вымогал у меня деньги, – сказала она. – Я приходила в его контору каждую неделю и приносила двести долларов.

– Ты должна была сообщить мне об этом, – закричал Инглиш с перекосившимся лицом. – Я знал, что он лентяй и не очень честный, но я никогда не думал, что он может пасть так низко! Ах, прохвост! Джулия, ради Бога, никогда ничего не скрывай от меня. Когда я думаю, что этот мерзавец…

– Я не говорила тебе, но хочу сделать это теперь.

Она поняла, что ей необходимо что-то выдумать, иначе рано или поздно он станет подозревать ее. Он даже мог устроить за ней слежку. Она не сомневалась, что его любовь к ней продлится недолго. Она слишком хорошо знала его. Пытаясь выпутаться, она вспомнила, что когда-то в Бостоне делила комнату с одной девушкой, и сейчас решила выдать ее историю за свою.

– Ты совершенно не обязана рассказывать мне, что с тобой произошло, – сказал Инглиш, подходя к ее креслу. Он сел на него и обнял ее за плечи. – Я могу чем-нибудь помочь тебе?

– Теперь уже нет! – ответила Джулия. – Это старая история. Это случилось, когда я жила в Бостоне. Прошло уже несколько лет. Мне было семнадцать, и мне ничего не удавалось. Меня никуда не брали, видимо, потому, что я была неважно одета. Хозяйка пансионата всегда хранила деньги дома.

И я их украла. Я надеялась положить их обратно до того, как она обнаружит пропажу. Но она застала меня с рукой в мешке. Она вызвала полицию, и меня приговорили к восьми дням тюрьмы. Инглиш похлопал ее по плечу:

– Не стоило и говорить мне об этом, Джулия. Что это может значить? Каждый из нас когда-нибудь совершает поступки, за которые его могут посадить в тюрьму. Тебе просто не повезло. И из-за этого Рой заставлял тебя «петь»?