Джеймс Чейз - За все с тобой рассчитаюсь

Губы мисс Спенс сжались, но она ничего не сказала.

Четверо игроков теперь находились в центре поля: они пробовали пелоту, которую им бросили. Наконец, они разошлись в разные стороны и заняли свои места.

– А что, этим парням действительно платят за то, чтобы они играли в эту детскую игру? – проворчал я вполголоса – А вы считаете себя очень крепким? – спросила она – Дайте мне возможность, и вы это сами увидите. Она наклонилась вперед, чтобы лучше видеть игроков. Если бы глаза могли стрелять, как пистолеты, я пал бы мертвым, так яростен был ее взгляд.

Гомец подавал первым. Я должен отметить, что мяч он послал замечательно. Пелота просвистела в воздухе, ударилась о фронтон и отскочила, рассекая воздух. Ее в отчаянном прыжке перехватил один из игроков. Началась игра.

Гомец действовал как и положено чемпиону. Он выигрывал. Я посмотрел на мисс Спенс. Она следила за игрой со скучающим и равнодушным видом, в исходе игры, она казалось, и не сомневалась.

Я вспомнил, что говорил мне швейцар относительно ее бешеного темперамента. Всегда ли он у нее проявлялся, или на это требовались особые причины? Я пожалел, что не расспросил о подробностях.

– Вскоре этот большой грубиян придет за вами, – прошептал я ей. – А что, если бы мы до этого удрали с вами вдвоем? Не хотите ли поехать со мной полюбоваться природой? Если вас это не интересует, я могу показать вам свою татуировку на пляже.

– Я вам ведь уже сказала, что ненавижу туристов и типов вашего сорта, – ответила она, не поворачиваясь.

Гомец сломал «чистера». Нахмурив брови, он заявил о минутной паузе и направился к негру, в обязанности которого входило обслуживать игроков. Тот прикрепил ему новую корзинку.

Я посмотрел вокруг себя, чтобы убедиться, что на нас никто не обращает внимания. Так в действительности и было. Я сжал кулак и ударил мисс Спенс под ребра. Она пошатнулась и у нее перехватило дыхание. – Вы, может быть, предпочитаете жестких людей? – улыбаясь, спросил я.

Она не повернула головы, но ее ноздри сжались, глаза стали темными, как отверстия в маске. Она собрала свои вещи и встала.

– Поедем любоваться прекрасной природой, – проговорила она твердым и сухим тоном, прокладывая себе путь к лестнице.

Я последовал за ней посреди грома восторгов. Гомец, без сомнения, добился победы, так что я совсем вовремя заставил мисс Спенс уехать.

Швейцар, полный внимания, как только завидел мисс Спенс, сразу же вызвал для нее машину, и пока мы проходили сквозь вращающуюся дверь, «кадиллак» стоял уже у входа.

Швейцар бросил на меня подозрительный взгляд, помогая мисс Спенс сесть в машину. Я скользнул за руль. Мы осторожно тронулись с места, совсем бесшумно.

С большой скоростью я поехал на Лессинг-авеню. По дороге она не сказала ни одного слова, сидя с неприступным видом, закусив губу и не обращая ни на что внимания.

Я остановил машину перед ее домом, открыл дверцу и вышел. Мисс Спенс последовала за мной: проходя через холл, я подмигнул швейцару, который смотрел на меня широко открытыми глазами, как будто стал жертвой галлюцинаций.

Автоматический подъемник поднял нас на четвертый этаж, и мы прошли по широкому коридору до апартаментов мисс Спенс,? 466. Мы ничего не говорили, даже не смотрели друг на друга. Атмосфера была насыщена скрытым напряжением Она открыла дверь, и мы вошли в большую комнату, в которой было много хрома и материи цвета абрикоса. Я закрыл дверь, бросил свою шляпу на стул и стал перед хозяйкой.

Она презрительно смотрела на меня, опираясь о камин. По ее блестящим глазам было видно, что она как будто чего-то ожидает.

– Иди сюда, – вдруг проговорила она беззвучным голосом. Я прошел через комнату, и, улыбаясь, положил руку на ее бедро.

– Сильнее сожми меня, злой! – сказала она. Я обнял ее, сначала довольно сдержанно. Волосы ее щекотали мне лицо. Я сжал сильнее. Ее губы были твердыми и сжатыми, но вскоре приоткрылись. Она дрожала.

– Жестокий… – ее дыхание смешивалось с моим.

– А что Херрик делал с вами?

Ее тело напряглось, дыхание участилось. Она широко раскрыла глаза, внимательно вглядываясь мне в лицо.

– Кто вы такой?

– Честер Кен.

Ее лицо исказились. Она побледнела и отшатнулась от меня. Ее глаза стали пустыми и суровыми. Я ее выпустил.

– Кто? – переспросила она.

– Честер Кен.

Она медленно приходила в себя. Ее глаза блуждали по комнате и остановились на телефонном аппарате. После некоторого колебания она снова посмотрела на меня.