Джеймс Чейз - Миссия в Сиену

Альскони усмехнулся.

– Ну конечно, раз вы живете вместе, тебе может быть виднее, как лучше с ней поступить.

– Я отвечаю за нее, – ответил Феликс, чувствуя, как на лбу его выступает испарина. Альскони поднял глаза.

– Так ты считаешь, мне не стоит говорить с ней? Возможно, ты прав: мужчина должен вести себя так, чтобы любовница знала свое место.

– Я беру это на себя, – сухо повторил Феликс.

– Пользуйся женщинами, Феликс, они созданы для того, чтобы доставлять удовольствие нам, мужчинам, поэтому не позволяй им помыкать собой. Я уже давно отказался от общения с этим гнусным племенем, но из прошлого знаю, что они способны мешать нам, сбивать с пути и приносить сплошные неприятности. Бабы удивительно устроены: своими тоненькими пальчиками берут нас за шкирку, и мы уже не в состоянии пикнуть.

Феликс помолчал.

– Но мы отвлеклись, – сказал Альскони после паузы. – Что говорит Миклем? Почему он оказался в саду?

– Он пока ничего не говорит: Карлос слегка помял его, и англичанин еще не приходил в сознание.

– Черный не был слишком грубым, надеюсь? Миклем очень известен в высоких сферах и кое-кем ценится на вес золота.

– Энгельман осмотрел его: ничего страшного.

– Итак, он расспрашивал Педани о квартале Черепахи?

– Да, и еще о Дженда и Вага.

– Вот как? И почему его это все вдруг заинтересовало, не знаешь?

– Крантор говорит, что Миклем был большим другом Гвидо Ференци.

– Ах, вот оно что! Ты должен был сказать мне об этом раньше. Теперь ясно, почему Миклем сует нос в это дело. У него слишком много денег и слишком мало работы… Что ж, сейчас он в наших руках, и мы извлечем максимальную выгоду из этого положения. Завтра я повидаюсь с ним. А до тех пор мы выясним, где он живет и кто ему помогает. Полиция, конечно, нанесет нам визит, но это уже мое дело. – Он погрузил пальцы в мягкую кошачью шерсть и продолжал:

– Кран-тор, если не ошибаюсь, оказался просто находкой для организации, а? Мне нравится, как он провел дело Ференци. Это человек без предрассудков, как раз то, что мне нравится. – Взгляд его глубоко посаженных глаз остановился на Феликсе. – Ты ведешь здесь легкую, безбедную жизнь. Надеюсь, это тебя не разнежило, ты ведь знаком с трудностями, и у тебя репутация отчаянного парня. Хотелось бы, чтобы два года, которые ты провел здесь, не испортили твою репутацию.

– Если вы недовольны моей работой, – сказал Феликс, которому ощущение опасности неожиданно придало храбрости, – так и скажите.

Альскони улыбнулся.

– Это не в моих правилах, Феликс. В свое время ты все будешь знать. Я требую, чтобы люди, которых я нанимаю, отдавали мне все лучшее, что в них есть, а если они этого не хотят, я от них избавляюсь, – и он сделал жест рукой, означающий, что Феликс может идти. – Завтра в одиннадцать ты привезешь Миклема ко мне.

Мучимый тяжелым предчувствием, Феликс вышел из комнаты.

Боль, терзающая тело Дона, привела его в сознание. Он с трудом поднял веки и тут же опустил их, ослепленный светом висевшей прямо над головой лампы. Несколько минут он, ничего не понимая, лежал неподвижно, мучительно стараясь припомнить, что же произошло. Постепенно в голове проясни лось: он вспомнил, как негр бросился на него, а он метнулся в сторону и сразу же попытался ударить гиганта, но тот протянул свою огромную лапу, С какой профессиональной ловкостью этот парень увернулся от удара! И в тот же момент Дон почувствовал удар в висок. Земля завертелась у него под ногами, и все потонуло в чернильной тьме.

Дон с трудом поднес руку к разламывающейся от боли голове и нащупал над правым ухом солидную ссадину. Удивившись, как это негр не проломил ему череп, Дон сделал усилие и открыл глаза. Свет был нестерпимо ярким, пришлось моргать некоторое время, чтобы привыкнули глаза.

Наконец, Миклем смог оглядеться. Он лежал на тонкой подстилке из соломы, брошенной на каменный пол, вокруг вздымались сырые толстые стены, которые наводили на мысль, что это подземелье. При первом же движении рядом что-то звякнуло, и Дон, повернув голову, увидел, что прикован к стене массивной цепью.

Он сел, ожидая, когда утихнет головная боль. Сейчас больше всего Миклема беспокоила судьба Харри. Он велел шоферу оставаться на стене, а Харри всегда четко и беспрекословно повиновался приказаниям хозяина. Но при сложившихся обстоятельствах он, конечно же, должен был отправиться за помощью. А если это так, сумеет ли он договориться с итальянской полицией? Догадается ли позвонить Диксу? Если он сделал все это, полиция уже занялась поисками… Знают ли бандиты, что с ним был Харри? Если знают, должны понимать, что полиция займется ими рано или поздно.