Джеймс Чейз - Лабиринт смерти

Впрочем, чего еще ждать от человека, пережившего за два дня столько приключений, порой смертельных, что другому человеку этого с лихвой хватило бы на всю жизнь. Так что даже во сне я ничему особенно не удивлялся.

Война, моя жизнь частного детектива намертво впечатали в меня инстинкт подсознательного чувства опасности. Даже во сне я вдруг услышал чье-то тяжелое дыхание. В спальне находился кто-то посторонний!

Сон как рукой сняло. Затаив дыхание, я прислушался. Никаких сомнений не осталось, в комнате действительно кто-то находился.

У меня мелькнула мысль, что это Мара. Я подумал, что, не найдя мужа, она, презрев свои религиозные убеждения, все же вернулась на виллу, чтобы скоротать время в моей нагретой постели. Такое со мной случалось не единожды: женщины, с первых минут знакомства бывшие моими смертельными врагами, затем непонятным образом оказывались у меня в постели. Впрочем, не будем уточнять, чем мы там занимались.

Осторожно нащупав выключатель, я включил свет. И испытал еще одно потрясение, не первое, но, видимо, и не последнее в этом городе. Глория Калливуд, совершенно обнаженная, стояла в двух метрах и смотрела на меня каким-то странным взглядом. Глаза мои вылезли из орбит, я впал в полную прострацию.

Язык мой присох к небу, я немо разевал рот, но не мог произнести ни слова.

Глория сделала два шага в мою сторону. Неестественная бледность покрывала ее лицо, светлые волосы рассыпались по плечам, едва прикрывая маленькую изящную грудь. Впалый живот, роскошные бедра… Я не отрывал от нее взгляда, силясь произнести хотя бы слово.

Когда она подошла вплотную, я понял, что она хочет лечь рядом, и молча отодвинулся. Так же молча она легла рядом со мной и вполне естественным движением прикрылась простыней.

Рядом со мной лежало теплое тело, запах неведомых духов щекотал ноздри, я ощущал дрожь ее ждущей мужской ласки плоти. Ее невесомые руки легли на мою грудь, а в следующее мгновение жаркий поцелуй едва не отправил меня в мир иной. Я порывисто прижал ее к себе, и она затрепетала в моих объятиях. Я покрыл поцелуями ее тело, и она отдалась мне со стоном наслаждения…

Я даже не знал, с чего начать. Она лежала рядом со мной, по-прежнему бледная, с бескровными губами. Вскоре я немного успокоился и, запинаясь, сказал:

– Глория… Глория, ты даже не представляешь, как я счастлив! Но… как ты оказалась в этой заброшенной шахте? И как тебе удалось спастись из этого ревущего подземного потока?

Она повернулась и посмотрела на меня таким взглядом, словно видела впервые в жизни. Она открыла рот, демонстрируя ровные белоснежные зубы. Губы шевелились. Она силилась что-то сказать, но ни один звук не слетал с ее безмолвных уст. Слезы потекли из ее глаз, она начала плакать, спрятав лицо на моей груди.

– Ты не хочешь говорить, дорогая? Плохо себя чувствуешь? – Я покрыл поцелуями соленое от слез лицо, стараясь успокоить ее, но она продолжала всхлипывать, и ничто не могло остановить потока слез, струящихся из глаз. – Ты пережила какой-то кошмар?

Вместо ответа она тяжело вздохнула и еще крепче прижалась ко мне, продолжая безудержно плакать.

Я позвонил в госпиталь, куда был доставлен после покушения на меня, и попросил позвать к телефону доктора Кука. Мне ответили, что он подойти не может, так как в настоящий момент проводит операцию. Но если нужна экстренная медицинская помощь, то ко мне пришлют медсестру. Я попросил, чтобы сюда приехала Клер Пирсон, так как она показалась мне порядочным человеком, и ее присутствие действовало на меня успокаивающе.

Дежурная медсестра поинтересовалась моим именем и, после пятиминутной паузы, сказала, что Клер немедленно выезжает.

Когда она прибыла на виллу, я объяснил, не вдаваясь, впрочем, в подробности, что произошло с миссис Калливуд. Клер молча выслушала меня и лишь после этого спросила, где находится пациентка. Я проводил ее в комнату на втором этаже.

Ждать пришлось почти полчаса. Наконец появилась Клер. Она попросила приготовить порцию виски с содовой.

– Ваша знакомая испытала шок, и, по всей вероятности, именно от этого у нее наступила кратковременная амнезия. Потеря памяти, проще говоря. Я бы хотела знать, что конкретно с ней случилось.

Я в замешательстве смотрел на нее. Ведь нужно рассказать молодой медсестре все, что произошло за эти дни со мной и Глорией. Взвесив все «за» и «против», я все же рассказал ей практически все, опустив лишь мои скромные подвиги в постели. По мере повествования ее глаза все больше и больше расширялись от удивления. Не дав мне закончить, она воскликнула: