Джеймс Чейз - Этот путь для савана

– Останусь в домике. Самое важное – обеспечить ее безопасность. Ответственность лежит на мне, и я должен быть там. Я пришлю Ван Роша. Он сможет сделать это здесь.

Теперь у Фореста уже не осталось никаких сомнений в том, что Конрад влюбился в Фрэнсис Колеман.

Он положил руки на стол и строго посмотрел в лицо Конрада.

– Что ты думаешь об этой девушке, Пол? Я имею в виду, как мужчина?

Конрад посмотрел на Фореста.

– При чем тут это? Какое имеет значение, что я думаю о ней? Смущенный прямым взглядом Конрада, Форест пожал своими мощными плечами.

– Да, ты совершенно прав. – Он погасил сигарету. – Мне не следовало спрашивать об этом. Ладно, вернемся к работе. Дашь мне знать, как будут развиваться события.

– Слушаюсь, – ответил Конрад и направился к двери. Когда он вышел, Форест мрачно уставился на бумаги на своем столе. Некоторое время он думал. Затем вдруг хмыкнул и решительно потянулся к пачке бумаг, ждущих его внимания.

Сержант О'Брайен сидел у кроватки и смотрел на сына. Его обычно гранитоподобное лицо было более мягким, что делало его моложе, в глазах был огонек, которого никогда не видели его коллеги, или его клиенты.

– Пора спать, малыш, – сказал он, – не то нам нагорит, когда твоя мать вернется домой.

Его сынишка, конопатый мальчишка лет семи, широко и открыто улыбнулся отцу.

– А ты мне расскажешь, как ты схватил Маленького Цезаря? – с надеждой поинтересовался он. – Это недолго, а маме мы не скажем.

О'Брайен сделал вид, что шокирован. Сын был самым дорогим для него в жизни. Мгновение он колебался между желанием рассказать старую историю еще раз, но было уже девять часов, а он пообещал жене, что ребенок будет спать в постели в восемь часов.

– Нельзя, сын, – сказал он серьезно. Не будем торговаться. Ты сказал, что будешь удовлетворен, если я расскажу тебе о Мингле. Уже поздно. Я расскажу о Маленьком Цезаре в следующий раз, когда будет время.

– Точно? – серьезно спросил сын.

– Да, а теперь спать. Если что-нибудь захочешь, позвонишь.

Но напрасно не звони.

– О'кей, папа, – сказал сын, смиряясь с неизбежным. Он уже научился, что спорить с отцом бесполезно. – До утра.

– Благослови Бог, сын.

– Благослови Бог, папа.

О'Брайен выключил свет и спустился вниз по лестнице в холл. В маленьком домике было тихо. Жена с матерью ушли в кино и вернутся только через час. Вымыть посуду, оставшуюся после ужина, или посмотреть матч по боксу? – подумал он. После непродолжительной борьбы с совестью победил бокс.

Он открыл дверь в гостиную и остановился, нахмурившись. Не забыл ли он, уходя, погасить свет? Он всегда заботился об этом. Но все-таки он вошел в комнату и закрыл дверь. Едва сделал три шага по направлению к телевизору и вдруг замер, почувствовав тревогу.

Он считался человеком со стальными нервами, но, несмотря на всю его смелость, сердце его учащенно забилось, когда он увидел маленькую фигурку в черном, сидящую в кресле.

Фигурка была в тени, и сначала О'Брайену показалось, что это ребенок, но затем он заметил ноги в черных замшевых башмаках, которые несколько дюймов не доставали до пола, и тощие голени с костлявыми щиколотками. В них было что-то взрослое и они не могли принадлежать ребенку.

Он вздрогнул, будто встретил привидение. Волосы на затылке зашевелились. Ему удалось взять себя в руки, и он сделал пару шагов вперед.

– Какого черта?… – зарычал было он, но резко прервался, когда блестящее дуло 38 калибра нацелилось на него.

– Хэлло, сержант, – сказал хриплый голос. – Сожалею, что пришлось напугать вас. Не совершайте необдуманных поступков. На таком расстоянии я вряд ли промахнусь.

О'Брайен почувствовал, как по лицу потек пот. Этот хриплый угрожающий голос мог принадлежать только одному человеку на свете. Много лет назад, когда О'Брайен служил полицейским патрульным в Нью-Йорке, он столкнулся однажды с Вито Феррари, и эту встречу запомнил навсегда. Иногда он даже видел Феррари во сне.

Он всмотрелся в кресло. Феррари поднял голову так, чтобы свет торшера осветил его лицо. Двое мужчин напряженно смотрели друг на друга.

– Я вижу, вы помните меня, сержант, – сказал Феррари.

– Что вы здесь делаете? – спросил О'Брайен, не трогаясь с места. Он знал, как смертельно опасен Феррари, и его первой мыслью было, что тот пришел убить его. Он не знал почему, но исполнитель синдиката никогда не наносил пустых визитов. Он наносил только деловые визиты.

– Садитесь, сержант, – сказал Феррари, указывая на кресло напротив, – я хочу с вами поговорить.