Джеймс Чейз - Том 19. Посмертные претензии. Хитрый как лиса. Плохие вести от куклы

— Я говорила вам об этом. Зачем спрашивать, если вы ничему не верите?

— Ваша карточка у Кэллога показывает, что вы работали чаще, чем я предполагал, но все равно недостаточно, чтобы оплачивать незаконно получаемый морфий. Откуда же он брал деньги?

— Не знаю.

Рука, державшая чашку, задрожала.

— Иногда мы с трудом наскребали себе на еду.

Она отпила кофе и потянулась за пирожком.

— Не могу поверить, чтобы Джон прятал от меня деньги ДЛЯ ЭТОГО.

— Вы забываете, что он даже решился забраться в аптеку, чтобы достать ЭТО. Наркотики толкают людей на самые кошмарные вещи.

Он достал из кармана новую пачку сигарет, сорвал обертку, извлек сигарету и протянул ее Эйприл, но та покачала головой. Тогда он закурил сам и попробовал кофе. Вкус был неважным, но он ничего не стал говорить по этому поводу и отвел глаза, когда она с жадностью потянулась за вторым пирожком. Наверное, с утра ничего не ела.

— Вчера вы показали мне письма, пришедшие на имя Джона Оутса после того, как он умер. Среди писем был счет за междугородные переговоры. Я хотел бы посмотреть на него.

— В самом деле? — она с удивлением нахмурилась. — Не понимаю…

Она не закончила, пожала плечами.

— Хорошо. Почему нет? Между прочим, я взяла его с собой. Получила деньги и решила пойти на почту; чтобы оплатить его во время ланча.

Ее сумочка была из мягкой натуральной кожи, украшенная ремешками более светлого цвета. Она достала сложенный пополам сине-голубой фирменный бланк и протянула ему.

Дэйв надел очки на нос и развернул счет. Там было записано всего два вызова, обозначены номера телефонов, даты и время. Он спросил:

— Вы звонили по этим номерам?

Она посмотрела.

— Нет. А Питер звонил только в свой театр, но это местный телефон. И, конечно, Джон не мог звонить.

— Почему?

— Но он же ни с кем не общался. Я же говорила: мы жили там одни. Сначала нас было трое… пока не уехал Питер, после этого — двое.

— А иногда, — Дэйв потянулся за пепельницей, стоявшей на подставке, — там оставался всего один из вас, когда вы уезжали на работу. Вам знакомы эти номера?

Она сделала еще глоток кофе и поставила чашку на стол, хмуро рассматривая счет.

— Дайте подумать. Один голливудский?

Она прикусила нижнюю губу, по-детски вздохнула и покачала головой:

— Нет, не помню. Наверное, звонила я еще в то время, когда работала у Оутса и Норвуда, но кому и по какому поводу — не могу сказать. А вот этот, — лицо у нее прояснилось, — наверняка телефон Двайта Инголлса. Он преподает в Колладосском колледже американскую литературу. Был нашим постоянным клиентом. Один из тех, кого Джон считал своим другом… до тех пор, пока он не перестал показываться после несчастного случая.

— Возможно, он и приезжал, — непонятно сказал Дэйв.

Дорога серпантином вилась по крутым склонам холмов, поросшим оранжево-розовой лантаной, голубым люпином — «солдатской радостью». Старые дубы бросали пятнистую тень на выветренные скалы. Подогретые полуденным зимним солнцем разлапистые японские сосны роняли иголки. Подальше от дороги в темной зимней зелени затаились домики с одинаковыми красными черепичными крышами, небольшими окнами, низкими крылечками, к которым либо поднимались деревянные ступеньки без перил, либо спускались ступени, вырубленные в земле. Такие жилища просто немыслимы без фуксий или, на худой конец, герани.

Самым трудным было определить имя владельца такого сказочного домика. Людей, как правило, не было видно. Зачастую паслась коза, прыгали кролики, иногда даже лошади. Но все они не могли заменить человека. Поэтому каждый раз приходилось отыскивать ящик для почты, который мог находиться где угодно.

Наконец Дэйв увидел нужное имя за воротами красного дерева, где стоял небольшой грузовичок, у которого был опущен один борт. Он повернул свою машину и остановился за грузовичком на пыльной дороге, вылез из нее, захлопнул дверцу и прочитал надпись на грузовичке: «Доставка продуктов для больных». Ворота были полуоткрыты. К ним была прикреплена надпись: «Продается».

Дэйв толкнул калитку. Тут он заметил двух людей в халатах, которые тащили ему навстречу секцию коричневой металлической кровати. Ниже, на квадратном крыльце, поблескивали хромированные части кресла на колесах. Рядом с ним лежали две кислородные подушки.

Дэйв шагнул в сторону, давая дорогу этим людям, низко опустившиеся ветви деревьев цеплялись за его плечи, под ногами у него трещали засохшие ягоды рябины.