Джеймс Чейз - Семь раз отмерь

– Мой Бог! Кто бы мог подумать! – сказал он, когда Бреди отделил боковые стенки сумочки. – Пожалуйста, осторожнее, дорогой. Страшно даже подумать, какой шум поднимет Радниц, если ты хоть чуть-чуть поцарапаешь такую ценную вещь.

– Вот она! Вот наши чудесные миллионы. Бреди осторожно вытащил из двойного дна сумки деревянный брусок. Мужчины с ужасом уставились на него. Затем Кендрик с бьющимся сердцем выхватил деревяшку из задрожавших пальцев Бреди.

– Ведь это же не икона! Это просто кусок дерева!

Бреди был потрясен не меньше Кендрика. Он выхватил деревянный брусок из рук Кендрика, осмотрел со всех сторон и с проклятием швырнул на пол. Дювайн перехитрил его? Ему каким-то образом удалось подменить сумочку! Но как он это сделал? Ведь Лу не спускал с него глаз, после того как этот сукин сын вышел из номера Лепски!

Кендрик вдруг вскочил.

– Ах ты предатель и мошенник! – завизжал он. – Решил меня надуть! Верни икону!

– Заткнись! – в свою очередь рявкнул Бреди. – Это работа Дювайна. Сейчас он, скорее всего, уже у Радница и предлагает ее за полцены.

Кендрик закрыл глаза. Он знал, что Радниц, не задумываясь, пойдет на сделку с Дювайном. Он подумал о деньгах, вложенных им в операцию, о Луи де Марни, ждущем своей доли. Да, ничего не остается, как несолоно хлебавши вернуться в Штаты, к своей галерее. Он вяло махнул рукой в сторону двери.

– Уходи. И будет лучше, если мы никогда больше не встретимся, – сказал он и, вытащив свой платок, разрыдался.

Накануне вечером Серж Хольц вошел в кабинет Радница и поставил синюю сумочку на письменный стол.

– Ваше задание выполнено, сэр. Радниц улыбнулся:

– Отлично. Расскажите, как все произошло. Лицо Хольца оставалось бесстрастным.

– Все было очень просто, сэр. Лепски с друзьями отправился на ленч. Бреди тоже пошел в ресторан. Я воспользовался удобным случаем и подменил сумочку.

– Попросите открыть ее. Я хочу взглянуть на икону.

. Хольц взял сумочку, вышел из кабинета и передал сумочку Митэну.

– Под вторым дном спрятан очень ценный предмет. Мистер Радниц хочет его видеть, – сказал он и вышел.

Через полчаса Митэн вошел в кабинет и благоговейно положил перед Радницем икону Екатерины Великой.

– Огромное сокровище, сэр, если мне будет позволено сказать.

Радниц взял икону в руки, и его жабье лицо засветилось от удовольствия.

– Вы правы, Митэн, – сказал он. – Это одно из величайших сокровищ мира. Попробуйте связаться с Василием Вренсковым. Попросите его приехать, как только он сможет.

Лишь на следующий день, когда Пьер и Клодетта Дювайны планировали, как избавиться от Лепски, а Бреди превращался в Джона Уиллиса, “фольксваген-жук” Вренскова подъехал к вилле Радница. Вренсков поднялся по мраморным ступеням тяжелой походкой пожилого человека.

Митэн открыл входную дверь, внимательно посмотрел на него и спросил:

– Вы плохо выглядите, мистер Вренсков. Вы не больны?

– Нет. Я не останусь к обеду, – сказал Вренсков с тоскливым выражением на лице.

– Не останетесь к обеду? Какая жалость. Шеф-повар приготовил специально для вас крестьянский пирог. Вы твердо решили?

Вренсков слегка застонал:

– Я не останусь обедать.

– Это очень грустно, сэр. Пожалуйста, пройдите за мной.

Радниц видел, как подъехал потрепанный “фольксваген”. Он выставил икону на письменный стол. Сам он сидел, откинувшись на спинку кресла, сложив свои полные ладони, совершенно спокойный. В любом случае он будет в выигрыше, говорил он себе. Если Советское правительство не отдаст ему контракт на строительство плотины, он по крайней мере получит восемь миллионов долларов за икону. Но, конечно, получить контракт было гораздо важнее.

Когда Вренсков вошел в кабинет, Радниц мгновенно понял, что контракт ему не достанется. Что ж, тогда у него есть икона. Не туз, но уж не меньше короля.

– Входите, Василий, – сказал он дребезжащим голосом. – Какие новости?

– К сожалению, мистер Радниц, наше руководство решило отложить строительство плотины на несколько лет. Они согласны с вашими оценками, но сейчас, в условиях экономического кризиса и нехватки зерна, правительство считает, что нельзя тратить деньги на плотину.

– Но, быть может, когда кризис закончится? – спросил Радниц с застывшей на лице улыбкой.

– Мы можем только надеяться.

– По крайней мере, они согласны с моими оценками?

Вренсков кивнул Радницу и тот показал на икону.

– Видите, Василий, я достал это замечательное произведение искусства. Что говорят ваши хозяева? Готовы ли они заплатить мне восемь миллионов долларов за возвращение этого сокровища?