Джеймс Чейз - Стервятник ждать умеет

Медвежатника словно ошпарило кипятком. Неужели выгорит? Он бросил быстрый взгляд в сторону вертолета. Гарри снимал с двигателя брезентовый чехол. Кен и Темба разворачивали палатку. Силясь унять дрожь, Феннел кинулся вслед за Геей, которая скрылась среди растительности.

Когда он ее догнал, молодая женщина шла по узкой тропинке. Феннел замедлил шаг, впившись взглядом в стройную фигуру с длинными, великолепной формы ногами. Пройдя метров двадцать, оба очутились возле небольшого водопада. С высоты метров с десяток вода устремлялась вниз в просторный водоем, который соединялся с широким ручьем. Водоем представлял собой превосходный плавательный бассейн, созданный природой.

— Как красиво, верно? — спросила Гея спутника, успевшего ее догнать.

Нещадно палило солнце. Кругом стояли деревья. Казалось, они двое на всем свете.

— Давай купаться, — отозвался Феннел" стаскивая с себя рубашку. — Давай, крошка, раздевайся.

Посмотрев на его волосатую, мускулистую грудь недоверчивым взглядом, молодая женщина покачала головой:

— Я люблю купаться одна, мистер Феннел.

— Да брось ты! Неужели ты думаешь, что я никогда прежде не видел голой бабы, а ты — голого мужика? — Феннел впился в Гею взглядом с искаженным желанием лицом. — Не надо корчить из себя недотрогу. Раздевайся, а не то придется тебе помочь.

Ее холодный взгляд, в котором не было ни тени испуга, смутил Феннела.

— Вы купайтесь. А я пойду назад. В ту минуту, когда она отвернулась, медвежатник схватил ее за кисть.

— Никуда ты не пойдешь, — негромким и нетвердым голосом произнес Феннел. — И ты разденешься. Тебе нужно немного ласки, детка, и я тебе ее обеспечу, эту ласку.

— Уберите свои руки, — спокойно проговорила Гея.

— Да брось ты ломаться… Немножко ласки, а потом выкупаемся.

Гея сделала шаг в его сторону, и Феннел было подумал, что она готова уступить. Осклабясь, он отпустил кисть ее руки, чтобы обнять Гею за талию. Он попытался обнять Гею, но от мучительной боли в руке вскрикнул. Упав на спину. Гея нанесла ему ногой удар в грудь. Феннел почувствовал, как взлетел в воздух, а затем плюхнулся в воду. Над головой у него сомкнулась прохладная вода. Вынырнув на поверхность пруда, он протер глаза. Молодая женщина стояла на берегу и смотрела на него сверху вниз. Готовый ее убить, Феннел со злобой взглянул на Гею, которая держала в руке тяжелый камень.

— Стой, где стоишь, иначе размозжу тебе череп, — сказала молодая женщина.

Спокойствие и холодные глаза Геи подтвердили, что она не шутит.

— Ах ты, стерва! — огрызнулся Феннел. — Ты за это мне заплатишь!

— Не надо мне угрожать, ты, жирное животное, — презрительно проговорила она. — С этой минуты ты оставишь меня в покое. Если еще раз попытаешься прикоснуться ко мне, я сломаю тебе руку. Если бы ты не был необходим для выполнения этой операции, я бы сделала это сию же минуту. Имей в виду! А теперь выкупайся и остынь, мерзкая обезьяна. — С этими словами она бросила камень в воду перед самым носом у Феннела. Когда он протер глаза, Геи уже не было.

В ту минуту, когда дверь кабинета неслышно отворилась и вошел Кемоза, Каленберг подписывал груду писем. Вошедший терпеливо ждал, пока хозяин закончит свою работу. Каленберг вопросительно поднял глаза, и Кемоза, шаркая ногами, подошел к столу и поставил на бювар небольшой пузырек.

— Вот он, хозяин.

— Что это? — посмотрел на пузырек инвалид.

— Яд, который вы заказали, хозяин.

— Какой?

— Этого я не знаю, хозяин, — бесстрастно посмотрел на Каленберга слуга.

— Ты сказал знахарю, что именно мне нужно? — сделав нетерпеливый жест, произнес Каленберг.

— Да, хозяин.

— Яд, который убивает человека через двенадцать часов?

— Да, хозяин.

— Этому человеку можно верить?

— Да, хозяин.

— Сколько ты ему заплатил?

— Двадцать коз.

— Ты ему сказал, что если яд не сработает, то я отберу у него всех коз, сожгу его лачугу и прогоню из своих владений?

— Я ему сказал, что, если яд не сработает, ночью к нему придут двое мужчин и швырнут его в бассейн с крокодилами.

— Он этому поверил?

— Да, хозяин.

Каленберг удовлетворенно кивнул:

— Сходи и принеси из аптечки шприц и хирургические перчатки.

После того как Кемоза ушел, инвалид откинулся на спинку стула и принялся разглядывать пузырек. Ему пришло в голову, что, быть может, четыреста лет назад Чезаре Борджиа рассматривал такой же, как этот, пузырек, намереваясь убить своего врага, и испытывал то же наслаждение, что и он сам.