Джеймс Чейз - Стервятник ждать умеет

— Доброе утро, сэр.

Полюбовавшись ею, Каленберг отозвался:

— Доброе утро, Миа. Почта пришла?

— Ее сейчас разбирают, сэр.

— Через час я буду готов диктовать. Пока завтракайте. — С этими словами он выключил монитор. Нажал черную кнопку, опустил кровать до уровня пола. Сбросил с себя простыню.

В ту же минуту из симпатичного, превосходно сложенного спортсмена Каленберг превратился в уродца. Никто, кроме доктора и матери, не видел его ног. С самого детства они больше не росли. По сравнению с его идеально сложенной фигурой его ноги, хотя и великолепной формы, походили на два безобразных обрубка, неспособных поддерживать вес тела. Обстоятельство это не только отравляло Каленбергу жизнь, но и серьезно нарушало его психику.

Когда он находился в спальне, туда никому не разрешалось входить. Лишь после того, как, одевшись, он садился в кресло-каталку, оснащенную чехлом, закрывавшим ему ноги, Каленберг чувствовал себя защищенным от любопытных глаз.

Забравшись в каталку, он поехал в просторную ванную комнату. Приняв ванну, побрившись и выполнив комплекс упражнений в превосходно оборудованном физкультурном зале, час спустя он вышел оттуда. Обмотав нижнюю часть тела подобием простыни, надел белую рубашку с открытым воротом, надел на каталку чехол и по длинному коридору направился в свой кабинет.

Навстречу ему кинулось животное. Это был гепард по прозвищу Гинденбург, постоянный спутник Каленберга. Остановив кресло-каталку, инвалид подождал, когда большая кошка приблизится к нему. Погладил ее густую шерсть, и животное довольным голосом заурчало. Потрепав напоследок любимца, поехал дальше, сопровождаемый им. Оказавшись перед двустворчатой дверью, открывшейся автоматически, въехал в помещение.

Одну стену кабинета занимало огромное окно. Сидя за письменным столом, можно было наблюдать нескончаемые газоны, цветочные клумбы, а вдали — джунгли, волнистые холмы, поросшие травой и испещренные хижинами зулусов, которые тянулись до самого горного хребта. Пришедшая на его имя почта была размечена цветными наклейками, в зависимости от срочности писем. Накануне, прежде чем лечь спать, он составил перечень дел, которые требовали внимания к себе. Нажал на зеленую кнопку. Увидев на экране Миа, начал диктовать. Через час с перечнем было покончено.

— Это все, Миа. Хо-Ду пришла?

— Она ждет вас, сэр.

— Через полчаса я буду готов. — Каленберг выключил монитор.

Просмотрев с полсотни писем, принял ряд решений, которые помогут ему увеличить его и без того огромное состояние. Затем снова включил монитор. На этот раз на экране появилась похожая на цветок девушка-вьетнамка, сидевшая за письменным столом. Поздоровавшись с ней, Каленберг принялся диктовать.

К десяти утра на столе его было пусто. Несколько минут он сидел, рассеянно поглаживая гепарда по голове, затем, повернув выключатель переговорного устройства, произнес:

— Входите, пожалуйста.

Закрыв за собой дверь, Джулио Так, личный помощник Каленберга, подошел к письменному столу шефа. Это был высокий, худой мужчина с копной черных как смоль волос, подчеркивавших бледность кожи. Глубоко запавшие глаза горели, выделяясь на лице, напоминающем мертвую голову. Родившись от итальянки и чеха, он с младых ногтей проявил удивительную способность к математике. Начав служить в швейцарском банке, он вскоре проявил себя как финансовый гений. Когда Каленберг обратился к одному из членов палаты директоров банка с просьбой порекомендовать ему кандидата на должность его личного помощника, тот не колеблясь указал на Така.

Каленберг убедился, что тот не только финансовый гений, но безжалостный, энергичный и абсолютно преданный ему человек. В течение значительного периода времени Каленберг прибегал к услугам похитителей произведений искусства, которые пополняли его музей. Для этого была необходима разветвленная организация и множество консультаций, на что Каленбергу было жаль тратить время. Он не сразу доверил такого рода операции Таку, но спустя полтора года решился на это. В настоящее время Так не только заведовал музеем, но также вел дела шефа, зачастую давая ему ценные советы и указывая на возможности, которые Каленберг, занятый другими проблемами, мог упустить.

— Доброе утро, сэр, — сухо поклонившись, произнес Так.

— Садитесь, — отозвался Каленберг, положив локти на стол и разглядывая необычную внешность своего помощника. — Что-нибудь слышно о непрошеных гостях?