Джеймс Чейз - Вечер вне дома

Адаме, хорошо знакомый с ситуацией, знал, что если бы удалось выкинуть Монтелли, он автоматически занял бы его место. В течение последних месяцев лейтенант Гарри Адаме терпеливо ждал возможности, чтобы отделаться от Монтелли, а заодно и от Донована, которого считал изрядным тупицей. Дело по убийству Фей Карсон, казалось, могло помочь ему в этом.

Говард, вне себя от ярости, грыз сигару.

– Это дело должно быть расследовано немедленно! Киньте на него побольше людей, мы должны немедленно схватить убийцу. Здание, полное проституток, чуть ли не в центре города! Боже мой! И вы уверяли, что в городе нет ни одного борделя.

Монтелли обнажил пожелтевшие от табака зубы.

– Бордели бессмертны, – сказал он. – Их закрывают, но они открываются снова.

– Но почему вы не пытались прикрыть именно этот притон? – спросил Говард.

Монтелли удивленно посмотрел на шефа.

– Это одно из зданий О'Брайена.

Говард покраснел, побледнел и бросил быстрый взгляд на Адамса, который внимательно рассматривал свои ботинки. Лицо его было безмятежно, и Говард успокоился. Адаме либо не слышал реплики этого идиота, либо имя О'Брайена ни о чем ему не говорит.

Но не тут-то было! Имя О'Брайена было прекрасно знакомо Адамсу, и говорило очень о многом. Но вот о том, что этот тип был собственником двадцать пятого дома на Лессингтон-авеню, лейтенант слышал впервые Предчувствие сладкой дрожью прошло по его телу: воз можно, именно это станет причиной скандала, которого он так ждал в течение многих месяцев. Если застукать Монтелли на выгораживании О'Брайена, можно будет занять его место, о котором Адаме мечтал, истекая слюной.

Пол Говард готов был лопнуть от ярости. О чем думал этот кретин Монтелли, когда в присутствии Адамса ляпнул об О'Брайене! Адаме, конечно, был хорошим офицером и отлично делал свое дело, но ему не следовало совать нос в политику.

Говард и сам был поражен, когда узнал, что этот дом на Лессингтон-авеню принадлежит О'Брайену. Если газетчики узнают об этом, отцы города будут серьезно скомпрометированы. Все это будет иметь последствия, о которых было страшно подумать. Нужно поскорей закончить дело об убийстве Фей Карсон и забыть о нем.

– Что вы успели сделать? – спросил Говард у Монтелли.

Тот кивнул на Адамса.

– Этим занимается лейтенант. Не понимаю, почему вы устраиваете историю из-за какой-то шлюхи? Да это вообще никого не интересует.

– Вот посмотрите, как это никого не интересует, – возразил Адаме. – Дождитесь только завтрашних газет!

– У вас есть версия? – спросил Говард Адамса. – Или хоть какая-нибудь зацепка?

– Приметы одного типа, который очень может оказаться убийцей. Донован как раз занимается этим.

– Донован? А почему не вы?! – закричал Говард. – Донован… – он заставил себя сдержаться. – Безусловно. Донован хорош для обычной работы, но здесь нужна быстрота, а в этом он не слишком силен. Я все же рассчитываю на вас, Адаме. Займитесь следствием вне зависимости от Монтелли и Донована. Найдите мне убийцу и схватите его. У нас в управлении скоро будет небольшая смена декораций, и если следствие пойдет быстро, вы сможете поздравить самого себя. Понимаете?

Мужчины в упор посмотрели друг на друга. Грубое лицо Адамса осталось бесстрастным, но внутренне он напрягся, нюхом почувствовав, что к словам шефа можно отнестись с доверием.

– Мне нужны сведения о всех подпольных организациях города. Поручите кому-нибудь заняться этим, а сами сосредоточьтесь непосредственно на убийстве. Я лично прослежу, чтобы вы получали копии всех донесений Донована. А теперь приступайте!

– Вы получите необходимые сведения, – сказал Адаме, выходя из кабинета.

Несколько минут Говард сидел молча и смотрел на закрытую Адамсом дверь. Потом он с ненавистью взглянул на шурина и, нажав на кнопку селектора, сказал секретарше:

– Я иду в ратушу. Вернусь через час. Он закрыл дверь, надел шляпу и вышел на улицу.

В течение трех лет Сион О'Брайен был тайный советником полиции. Он появился на политической сцене в тот момент, когда одна из партий находилась в полном упадке и была близка к развалу, но благодаря его огромным средствам, удалось укрепить ее пошатнувшийся авторитет и удержать у власти. Во главе этой партии стоял Эд Фабиан, жизнерадостный толстяк-полицейский, лишенный каких бы то ни было принципов. Когда О'Брайен предложил ему свои миллионы, Фабиан принял деньги, не поинтересовавшись их происхождением. Он не думал и о том, что эти миллионы придется возвращать. Желание О'Брайена оставаться в тени слегка смутило Фабиана, но деньги были ему необходимы, чтобы поставить партию на ноги, и он понимал, что чрезмерное любопытство может лишь повредить делу.